Шакалы пустыни
Шрифт:
– Именно с лошадьми, но не «в команде»!
– немедленно подчеркнула тетка.
– Кольт, вы можете быть временно прикомандированы к составу экспедиции, но на совершенно отдельных, ограниченных условиях. Не забывайте - вы осуждены и находитесь на правах заключенной. Мы об этом не собираемся забывать.
– Гм, не совсем понимаю, как это должно выглядеть на практике, - засомневалась Катрин.
– Тюряга тоже с нами двинется? Или я вас прямо отсюда по интернету буду консультировать?
Баба некрасиво скрестила ноги в замечательно добротных, но абсолютно неуместных в просторном и хорошо
– Считаете себя очень остроумной, мадам Кольт? Избавьте нас от сомнительных шуточек. Сейчас от вас требуется абсолютная серьезность и однозначное, ответственное решение. С вами уже беседовали, условия вы знаете. С юридической точки зрения ситуация нестандартна, но имеется возможность оформить ее в виде выхода под залог с возможностью дальнейшего условно-досрочного освобождения.
– Да, мне намекали, - согласилась Катрин.
– Но я беседовала с совершенно иными людьми, в другом месте и тогда все звучало чрезвычайно туманно. Согласитесь, просить уточнений в моей непростой ситуации вполне разумно. Откровенно говоря, меня волнует основное - по возвращении я таки выхожу из тюрьмы или нет? Можно на этот вопрос услышать однозначный ответ?
Тетка и высокий умник переглянулись. Третий член вербовочной команды помалкивал и вообще выглядел глубоко отсутствующим. То ли вообще не имеет права голоса: то ли наоборот. Возможно, окончательное решение именно за ним. Довольно крупный мужчина, уже за сорок, судя по фигуре и манере сидеть - из служивых. Мордой на кабинетного ученого вообще не похож. Начальник экспедиционной службы безопасности? Или босс, играющий в <меня здесь нет>? Разгадки пока не предвиделось, приходилось думать о достоинствах прозрачного стола, позволяющих отслеживать малейшие движения эмансипированной трекинговой обуви, начищенных мужских туфель и о собственной легковесности как заведомо слабейшей стороны переговоров.
Катрин решительно кашлянула и резко изменила направление контратаки:
– Короче, господа археологи. Вы сейчас говорите <да, мадам Кольт, по выполнению контракта вы выходите на свободу>, мы подписываем упомянутый контракт и я в полном вашем распоряжении. С дисциплиной я знакома, вполне исполнительна, в еде нетребовательна, вынослива, можете не сомневаться. Из дополнительных условий: кормежка за счет нанимателя и никаких сексуальных домогательств! Последнего не выношу физически, вдосье это наверняка отдельно упомянуто.
– Какие еще домогательства?!
– ахнула тетка.
– Что за дичайшие предположения?! Вам предлагают принять участие в работе научного сообщества, вы даже не представляете, сколь известные и достойные ученые зачислены в состав экспедиции, сколько труда вложено в техническую подготовку! Это серьезнейший проект современности! Все мужчины, участники экспедиции, образованы, прекрасно воспитаны, чужды любым проявлениям сексизма, это я могу гарантировать:
– Это я так упомянула, для порядка, - сообщила заключенная, разглядывая кольца на своих пальцах.
– Хотя скрывать не буду: мне очень нужно на свободу. Если для этого необходимо временно перешагнуть определенные моральные принципы, я готова. Но секс для меня - свобода самовыражения, работать в этой области не получается.
– Вы: - мадам «якобы археолог» поперхнулась.
– Что за чудовищное... Вас же не в проститутки нанимают!
– Приятно слышать. Давайте подписывать?
Наниматели смотрели на зеленоглазую, почти до вульгарности яркую, невыносимо самонадеянную особу и размышляли о ее беспредельной глупости.
Катрин думала примерно о том же, хотя критический объем недомыслия надеялась равновесно поделить с присутствующими. Вербовщик обязан знать об объекте абсолютно все, а не частичное <она работала там-то и, кажется, на тех-то>. В свое время Катрин пришлось присутствовать на сотнях допросов, причем оказываться по обе стороны стола. Неоценимый опыт при собеседованиях. Но в принципе правы гости - сама в петлю лезет, лохушка хвастливая. А что делать? Очень нужно на свободу, причем, вполне легальную и уныло-законную.
Текст контракта произвел на заключенную неожиданно приятное впечатление: лаконично, пунктов менее трех десятков, освобождение-вознаграждение прописано исчерпывающе и недвусмысленно, остальные параграфы подлежат самой разнообразной трактовке - наниматели считают, что здесь смогут манипулировать по своему усмотрению. Пусть считают - о былом опыте соискательницы по части бюрократической деятельности они, или не знают, или не придают тому обстоятельству особого значения. Это они молодцы.
– Кажется, я все тут поняла, - заверила Катрин.
– Хотя уж очень крючкотворно изложено. Не зря ваши адвокаты хлеб едят.
– Да уж, необходимо было и вам полноценное образование получать, - не замедлила ужалить хамка-тетка.
– Увы, - вздохнула заключенная.
– Пришлось оставить университет, не в том психологическом состоянии я пребывала, уже не получалось над наукой-историей корпеть. Но до этого училась я не так плохо, уж можете поверить.
– Мы навели справки, - признался глава вербовщиков.
– Надеюсь, боль пережитой вами личной драмы ушла в прошлое и не помешает нашей работе. Кстати, вы ведь изучали основы археологии?
– Да, был такой грех.
– Забудьте о студенческом опыте - посоветовал научный мужчина, - у нас совершенно иной подход к данному предмету, лучше начать заново.
– Поняла, забываю. Подписывать?
– Если вы уверены в принятом решении, тогда ставьте подпись.
Очкастый предводитель оказался не чванлив - без особого восторга, но пожал новоявленной соратнице наманикюренную руку. Остальные ограничились многозначительным молчанием. Увалень-охранник подтянул под стул ноги - засиделся плешивый бедолага, да и штатский костюм ему жмет:
– Когда прикажете приступать к исполнению обязанностей?
– осведомилась Катрин.
– Сейчас и поедем. Машина закрытая, можете отправляться прямо в этом каторжном наряде, - равнодушно разрешил глава экспедиции.
– Сразу ехать не выйдет, - возразила Катрин.
– Как минимум мне нужно взять куртку и попрощаться с подругами.
– Рабочую одежду получите на месте, - отрезала неистовая архе-тетка.
– А о всяких прощаниях не может быть и речи! Вы только что подписали обещание держать обстоятельства контракта в строжайшем секрете.