Шакалы пустыни
Шрифт:
А пока был Луксор, все же оставленный Мурад-беем без решительного сражения, ждали древние храмы и некрополи, столь манящие бывшего барона, а ныне научно-военного художника. А археологическая экспедиция готовила тайный рывок абсолютно в иную сторону. Увы, опека художника и офицеров штаба Дезе деятельным экспедиционным работникам в данный момент мешала.
У всех свои интересы, такова жизнь.
…— Нельзя без торга! Приличья есть приличья, – уже не в первый раз возмущалась консультантша-переводчица.
— Я
На деньги шефу было наплевать, но ситуация складывалась двусмысленная. Французские войска находились в городишке четвертый день, и местные цены подскочили немыслимо. Собственно, «археологи» и не пытались купить приличных скакунов, речь шла о найме, но с этим тоже не складывалось. Катрин от участия в процессе старалась дистанцироваться: имелись подозрения, что «найм» здесь обернется иным видом товарно-денежных отношений, так что незачем лишний грех на душу брать.
…— Сами-то лошади вполне приличные, – бубнил шеф. – Как думаете, Катарина?
— Подойдут. Под вьюки лучше взять тех трех, они поспокойнее. Анис, в меру торгуйся и договаривайся, – намекнула Катрин.
— Слушаю и исполняю, – не без доли надменности известила безносая девчонка и вновь заговорила с хозяином лошадей.
Лошадиный владелец широко улыбался, жестикулировал, а во взгляде мелькала откровенная издевка над глупыми гяурами. Экий тонкий психолог и удачливый коммерсант. Хамло принильское. Да, нужно именно у него нанимать. Луксорец шпионке не нравился, жарища, поведение переводчицы и ближайшая перспектива гробокопания нравились еще меньше. Эта штрафная археологическая служба – сущее дерьмо.
Вейль начал отсчитывать аванс – хозяин лошадей и переводчица высокомерно делали вид, что не смотрят, лишь косились, явно пересчитывая монеты про себя. Анис сильно нервничала, капрал Бомон, опершись о мушкет, безотрывно разглядывал верблюдов в загоне – все это было очевидно напрямую связано, и этот факт только шеф со своим великолепным «недомыслием» был способен игнорировать. Любовных и иных интриг в действующем полевом подразделении Катрин по старой памяти не любила.
Хотя от них и польза случается – вот архе-профессор места себе не находила от нетерпения и чуть ли не пинками всех торопила, а нынче внезапно отвлеклась, вспомнила, что у нее на «Неаполе» имеется срочный организационный вопрос, удалилась на флагман и скучной возне с лошадьми не мешала. И то хорошо.
Уладив «лошадиный вопрос», археологи вернулись на «Шеп».
— Что ж, остается отдохнуть, дождаться возвращения профессора и выехать по утреннему холодку, – борясь с зевотой, молвил шеф. – Да, еще будьте любезны Дикси не перекармливать – не больше половины сосиски. Собака должна быть резва и хищна!
— А мы что, с собой и ноутбук берем? – вновь заподозрила недоброе Катрин.
Вейль заверил, что компьютер вышел из строя надолго, если не навсегда, опасаться нечего. Но собачьего чутья это обстоятельство не отменяет, так что Дикси может пригодиться. Пусть это и крайне маловероятно. Но поскольку под собак такой породы отдельных лошадей нанимать не обязательно, пусть псинка съездит, хуже не будет.
Поговорили о сосисках – питаться ими никто из двуногих членов
Катрин поморщилась:
— Никакого чувства долга. Мсье аудитора ваш коновал бросает в беспомощном состоянии.
«Клоун» действительно пребывал в состоянии печальном, близком к овощному. В себя не приходил, реакции и дыхание символические, но вроде и к летальному исходу психолог не особо торопился. Доктор ставил капельницы с поддерживающими препаратами (возможно, абсолютно бесполезными) и прогнозы давать отказывался.
— Увы, тут мы едва ли мы можем помочь. Уверен, дружище «Клоун» справится с недугом и придет в себя, – оптимистично заявил шеф. – Пока пусть остается на «Шеп» под надежной охраной, незачем тревожиться. Кстати, Катрин, вы, как молодая девушка, особа с чуткой душой и сострадательным сердцем, не думаете повлиять на наших новых членов команды? Этот ваш Бомон так выразительно молчит… Уж не совершили ли мы ошибку, прикомандировав его к экспедиции? Он случайно не маньяк?
— А я тут причем? Ничего похабного Бомон не вытворяет. Молчит, ну, характер такой. А что конкретно и отчетливо на переводчицу молчит, так не на профессора же или на меня ему молчать? Да и «Латино» ему не интересен. Отсталый человек, дитя темного века.
— Слов у вас много. А ведь могут возникнуть и проблемы, – намекнул Вейль, устраиваясь на диване и разуваясь.
— Поняла. Присмотрю.
Капрал Бомон торчал у борта, мушкет стоял у его ноги – бдит выздоравливающий герой. Не оборачиваясь, проворчал:
— Да, мадам-гражданка?
Катрин пристроилась рядом, обозрела чудесную речную панораму и незаметно, но крепко двинула подчиненного локтем под дых (учтя местонахождения здоровой и незадетой половины тела). Бомон охнул и оперся о планширь растопыренными руками.
— Мне не нравится, – сообщила Катрин.
— Что именно не приглянулось, черт бы вас взял? – с трудом переводя дыхание, уточнил капрал.
— Многое. Что это за «мадам-гражданка»? Имеем неудержимое желание поиздеваться над благодетельницей?
— А вы кто? Отпетая аристократка и мадам, даже когда разгуливаете в рваных арабских штанах .
— Штаны мои покою не дают? Или ночной горшок за мной заставляю выносить?
— Верно, не заставляете, – подумав, согласился капрал. – Но мне гадко видеть, как вы с арабской девушкой обращаетесь. Она ведь тоже человек. Вы ее еще кулаком поучить вздумайте.
— Кулак у меня слишком твердый, с Анис и пинков хватит. А ты ей кто? Брат, муж, жених, любовник? Ты соратник по команде. Веди себя соответственно. Нужно будет – я и тебе, и ей синяков наставлю, и не задумаюсь. Вы мои подчиненные. Это вас должно сплачивать. Разрешаю перемолвиться с несчастной девушкой словечком, пустить скупую и горькую слезу, осознать печальное, но вполне доступное служивому уму, состояние дел. А с личными делами и взглядами будете разбираться, когда служба кончится.