Шакалы пустыни
Шрифт:
Катрин кивнула и спустилась в каюту. Все тесное, испачканное, но покидать обжитое место почему-то все равно жалко. Штуцер, пороховницы, сумка с «эн-зэ» и аптечкой… Шеф возился у себя, потянуло паленым – похоже, жжет на лампе лишние бумаги.
— Готовы, мадам Кольт?
— Нам собраться, что высморкаться, – пробурчала Катрин.
— Ну-ну, спокойнее. Пусть жизнь полна сюрпризов, наш с вами договор нерушим. Лодка ждет…
Нагруженные бывшие археологи вышли на палубу, вахтенный так и не появился. У Катрин возникло нехорошее предчувствие, что он тоже спроважен… и отнюдь не на флагман.
— Вы на весла или я? – подтягивая отягощенный тесаком ремень, спросил шеф. — Говорят, вы неплохо гребете.
— Немного умею, – признала архе-зэка, опуская в лодку штуцер. – Куда направляемся?
— На тот берег, придется брать слегка против течения, – указал Вейль.
Карту Катрин видела, местность помнила – это шеф намылился за реку, в район катакомб. Практически напротив города, но место безлюдное. Самое время к ночи туда заявиться. Наверняка, рандеву с проводником и лошадьми.
Лодка слушалась весел отлично – ухоженное корытце, не лишенное изящества. Не поскупился начальник на средство передвижения.
— А вы, я вижу, недурно отдохнули. Посвежели, бодры как никогда, – одобрил Вейль.
— Да ну вас к черту, – сумрачно молвила архе-зэка. – Не морочьте бедной девушке голову. Если мы в пустыню, то что там с лошадьми и запасом воды? Это, знаете ли, немаловажно, и меня немного волнует.
— Все нормально, мы всецело подготовлены, – заверил шеф.
Дальше плыли в молчании, течение порядком мешало. Западный берег и дыры-норы катакомб еще озаряло солнце, восток и городские кварталы уже тонули в быстрых сумерках. Сквозь шум воды бурунов донесся первый призыв муэдзина и почти сразу затрещали выстрелы. Много и часто – явно не случайная пальба. Катрин неловко шлепнула веслами.
— Поосторожнее! – озаботился шеф. – И не обращайте внимания. Это уже абсолютно не наше дело. Мы выполняем договор, остальное остается за кормой.
— Выполняем, – шпионка навалилась на весла. – Вейль, вы – самка собаки.
— Можете поругаться, если вам станет легче, — равнодушно разрешил шеф. – Только лодку не переверните, порох намокнет, а он нам еще может понадобиться. Но к чему столь болезненные реакции? У каждого из наших попутчиков своя дорога, лично вы, да и я, им ничего не обещали.
— Как сказать.
— Как ни говори, а мне на них плевать, – шеф пружинисто выпрыгнул на берег, придержал нос лодки. – Высаживайтесь, весла можете бросить.
— Вот прямо сейчас. Лодку отпусти, чмо.
— В каком смысле? – глаза Вейля опасно сузились. – Катрин, не расстраивайте меня. Напомню: у нас договор.
— Именно. Так что у меня еще два часа полноценного выходного дня. И я чувствую себя просто обязанной попрощаться с Дикси, мы с собачкой не на шутку сдружились.
— Не глупите. Что вам они? Пустые люди.
— Не собираюсь объяснять. Лодку отпустите.
Катрин была готова выстрелить – пальцы практически легли на рукоять «англичанина» – и Вейль это видел. Шеф отпустил нос лодки, показал открытые ладони и холодно предупредил:
— Жду до рассвета. Или договор будет разорван.
— Я услышала, – Катрин налегла на весла.
Шеф
— Нет, ну ты и сука, жука твою маму… – обратилась Катрин к едва различимой фигуре на берегу и принялась огибать опасные камни.
Глава 16
Ночь и пальмы
ночь с десятого на одиннадцатое фрюктидора
Случается, что и опытные шпионки ошибаются. Рокот воды, береговые откосы, искажающие удаленные звуки, вполне способны обмануть слух – грохот, принятый Катрин за пушечный выстрел, был взрывом. Первый же удар врага нанес экспедиционной дивизии непоправимый урон.
Итак, по порядку. Призыв муэдзина к закатной молитве был назначен условным знаком начала выступления сил сопротивления: мамлюкам, египтянам и воинам-арабам немногочисленных подкреплений армии Мурад-бея, успевшим подойти с востока, на этот раз удалось следовать относительно четкому плану. Естественно, ни о какой координации после начала операции не могло идти и речи, но сам порядок действий заговорщики пытались соблюсти неукоснительно.
После призывов с минаретов ждали обещанного взрыва – с ним получилась задержка по техническим причинам (точно рассчитать время срабатывания импровизированной конструкции из химического детонатора, простейшего фитиля и порохового заряда было невозможно). Таящиеся в городе группы воинов, изнемогшие в подвалах и укромных садах Сиены, не дожидаясь подрыва атаковали здание французской комендатуры и конюшни драгун.
Конюшни лазутчикам удалось поджечь, караульные здесь были убиты на месте, мамлюки, засевшие на соседних крышах, обстреливали выбегающих во двор казармы драгун. С комендатурой дело пошло сложнее: двое часовых погибли на посту, но ценой своей жизни позволили коменданту и бывшим с ним французам схватиться за оружие – ворвавшиеся в дом диверсанты, переодетые в берберские джеллабы и абсолютно потерявшие свойственный мамлюкам пышный блестящий вид, были встречены выстрелами пистолетов и мушкетонов. Завязался короткий бой, не принесший атакующим решительного успеха – воины Мурад-бея откатились назад и мгновенно растворились среди темных улиц. Еще одна группа переодетых храбрецов до начала выступления не успела выйти к месту назначенной атаки и довольствовалась вырезанием дюжины солдат, попавшимся мамлюкам на улице. Роты 21-й «легкой», не подвергшиеся нападению, по тревоге строились у своих временных казарм.
Часть гонцов, посланных в полевой лагерь линейных полубригад, прикрывавших город с востока, были перехвачены толпой горожан и погибли, сбитые с лошадей выстрелами охотничьих ружей, забитые саблями, копьями и палками. Но двое посыльных достигли лагеря и генерал Фриан немедля выделил силы для помощи городскому гарнизону, придав батальонам две 8-фунтовые пушки. В самой Сиене командир флотилии и капитан «Неаполя», мирно беседовавшие за бутылкой вина, немедля собрали своих офицеров и канониров и проследовали к судам флотилии.