Шакалы
Шрифт:
– У директора совещание.
И Карцев сразу успокоился, все встало на привычные места, никелированные прилавки, изобилие товаров, слов нет, но как в торговле воровали, так и продолжают воровать. Как покупатель был в этом магазине никто, так он и остался никто. Все нормально. Правда, жители близлежащих домов быстренько сообразили: получив чек, скрупулезно сличали написанное с наличием. Однако девочки в кассах тоже не так просты, во-первых, они быстренько запомнили постоянных покупателей, мгновенно освоили методы известного Шерлока Холмса. Эту тетку с поджатыми губами
Карцев зашел в универсам, вынул из кармана бумажку, на которой жена написала, что следует купить, все пунктуально выполнил, поставил корзинку перед кассиршей, она все быстро просчитала, отложила в сторону, сыщик взял чек, хотел его изучить, девушка мило улыбнулась коралловыми губами и сказала:
– Обижаете, мы все вас прекрасно знаем.
Фактически это было признанием в том, что кассиры жульничают, но девушка обаятельно улыбалась, а сыщик смутился, сунул продукты в матерчатую сумку, которую носил всегда с собой, вышел из магазина, сделал несколько шагов и потерял сознание.
Первая мысль, когда Карцев пришел в себя, была про два десятка яиц, которые теперь наверняка превратились в огромную яичницу.
– Вот… – И он длинно выругался. – Я оступился, ударился головой, где я, мать вашу? – И тут он только сообразил, что сидит в кресле, руки и ноги крепко пристегнуты, комната небольшая, без мебели и никого нет, он один.
Небольшое кругленькое тело Карцева напряглось, он сразу понял: ремни рассчитаны и на человека посильнее. ГБ. Совершенно ясно. И нужен им телефон Гурова, отчетливо понял он. И я отдам телефон, никуда не денусь, потому что время героев, умирающих под нечеловеческими пытками, прошло. Да мне и пыток не выдержать, честно признался Карцев. А теперь сделают пару уколов, и я заговорю как миленький. Слава богу, кроме номера телефона, я ничего не знаю.
За спиной скрипнула дверь, раздались шаги нескольких человек.
– Очнулся, голубчик. Я говорил, мужик крепкий, скоро очухается.
– Что же ты, падла, в гестапо устроился? Эдакая халтурка на стороне, подрабатываешь. – Карцев ощущал легкий озноб и прилив сил, странно, но страха не было. А он прекрасно знал, что большой смелостью не отличается.
– Не груби, дорогой, прилив сил сейчас пройдет, ты станешь обыкновенным человеком, – произнес умеренный голос, справа появилась фигура в белом халате с марлевой повязкой на лице.
Карцев, как мог, повернул голову, увидел подкатившийся столик на колесиках, на котором лежали лишь шприц, ампулы и металлическая белая посудинка, в которую мы сплевываем, сидя у зубного врача.
– Илья, мне надо получить ответы на несколько вопросов, и ты мне на них ответишь. Предлагаю сделать это добровольно, иначе я тебя заставлю. Это не очень больно, однако неприятно.
– Пошел бы ты, дорогой. – Карцев выматерился. – Имеешь свободное время, тренируйся.
– Твоя воля. – Человек в белом закатал Илье рукав, протер спиртом вену там, где обычно делают укол, взял шприц,
Когда он ввел иглу в вену, Илья сначала ничего не почувствовал, но вскоре по всему телу разлилось тепло, даже жар, глаза застелил туман и тут же рассеялся. Илья подумал, что жить очень даже хорошо, сейчас бы рюмку хорошей водки и никаких забот.
И тут же рука врача поднесла к его губам стакан, от которого аппетитно пахло.
– Отстегни руки, я буду вести себя хорошо, – сказал миролюбиво Илья. – Никогда не пил из чужих рук.
– Я тебе верю, Илья, – браслеты на руках отстегнулись.
Он взял стакан, понюхал, понял, что в нем виски, и с удовольствием выпил. Врач протянул ему блюдце с солеными орешками. Тепло все сильнее растекалось по телу, выпив немного, Илья почувствовал себя пьяным, захотелось поговорить.
– Доктор, что ты все за спиной стоишь, присядь рядом, выпей стаканчик. А охранники могут убираться, я человек мирный, да и ноги у меня пристегнуты.
– Илья, ты отличный парень, а о семье не думаешь, тебя из магазина давно ждут, беспокоятся, ты позвони жене, скажи, поскользнулся, ударился головой, легкое сотрясение, сейчас тебя обследуют, к утру будешь дома.
Врач поставил на колени Карцеву телефонный аппарат.
– Яйца, наверное, все разбились, – сказал Карцев с сожалением. Набрав номер, услышал испуганный голос жены:
– Илья? Ты жив, что с тобой, ты где? – Все вопросы она выпалила разом.
– Жив, родная, что со мной сделается? – весело ответил он. – Поскользнулся, головой шарахнулся, видимо, в Склифе я, обследуют, говорят, ничего страшного.
– Ты соображаешь, что сейчас три часа ночи, а ты подъехал к дому около восьми. Станислав телефон оборвал, звонит каждые десять минут, в Склифосовского тебя нет.
– Ну и ладно, какая разница! Станиславу скажи, чтобы пыль не подымал, с каждым может случиться. Вот эскулапы утверждают, что к утру я дома буду.
Доктор разъединил разговор и спросил:
– Кто такой этот Станислав?
– Хороший мужик, только уж начальником стал, много о себе думает.
– А Гуров?
– Ну, Лев Иванович голова, слов нет. А откуда вы его знаете?
– Может, он тоже беспокоится, позвоните ему, скажите, мол, все в порядке.
Неожиданно у Карцева сильно заболела голова, во рту стало сухо, и он сообразил, что не в больнице, его захватили люди Фокина, и, может, он сам стоит за креслом, ждет, когда Карцев наберет номер Гурова.
– Эх, дорогой, да вам снова неважно! – Врач вновь наполнил шприц.
Каким-то боковым зрением и чутьем Карцев увидел, что лекарство ему будут вводить другое. Ему вновь мгновенно пристегнули руки, сделали укол, врач, стоявший справа, пропал, а Илью потянуло в сон, голова была еще тяжелой, но боль прошла. Он заснул, может, и нет, сон и явь смешались. Илья чувствовал, как к его вискам прилепили какие-то датчики, за спиной зашаркали, о чем-то говорили, затем виски начало жечь, не очень сильно, но чувствительно, знакомый голос за спиной спросил: