Shake the Lily

Моторина Танечка

Я медлил. Девчонка смотрела с непониманием.

– Ты собираешься что-то делать?

Мой член словно был создан для её маленьких пальцев, которыми она осторожно его ласкала. Мне нравилось. Мне снова хотелось сорваться и трахнуть её так, как она этого хотела.

Но…

– Я не собираюсь ничего делать, пока ты не объяснишь. Если дело в том, что ты мне не доверяешь,

или думаешь, что мои чувства к тебе временные или не настоящие, то это не так. Я хочу, чтобы ты это знала.

Снисходительная улыбка Лили добивала, потому что её непосредственность в момент, когда в моём горле стоял тугой ком, просто выводила из себя.

– Конечно, я знаю. Каким бы ты ни был засранцем, я тебе всегда нравилась. В детстве ты никогда не запрещал с вами играть, не воротил от меня нос, защищал от мальчишек в школе, привозил подарки из путешествий. Да, иногда подтрунивал, но безобидно, – она прикрыла глаза, позволяя мне изучать своё лицо. – И пусть посмеивался над моими чувствами, я знала – тебе было это приятно. Тебе было не всё равно. И я видела, как ты меня ревновал, особенно когда я стала тебе интересна, как девушка, хоть ты и пытался это скрыть за своим мудачеством. Я не тупая.

– Тогда в чём дело? – мой голос безбожно охрип.

Было сложно сосредоточиться на разговоре, когда её рука была на моем члене, конечно, но я пытался из последних сил.

– Через два месяца ты выпустишься из школы и мы не будем видеться каждый день. Потусуемся летом, потом я уеду в Хогвартс и приеду только на Рождество. Ну, давай посмотрим правде в глаза? Мне это не нужно, тебе – тем более. Я не собираюсь тебя обременять, – её спокойный голос поражал. Мне хотелось выть от того, насколько она была не права, а девчонка улыбалась так, словно объясняла алфавит несмышлёнышу. – И потом, если заглянуть совсем уж в далёкое будущее. Приведешь ты меня к своему папе в качестве девушки, думаешь, он обрадуется, узнав, что ты решил закрутить роман с дочерью его школьного врага? Понятное дело, что много воды утекло с того времени, но я всегда была нежеланным гостем в Малфой-Мэноре. Как и Альбус. Скорпиус, пойми, не у всех историй есть счастливый конец.

Это

был финиш.

Она сама направила мой член в своё лоно, влажное от естественной смазки. И я, казалось, отключился. На пять минут, десять – я не считал.

Я вдалбливался в Лили бездумно, быстро и так остервенело, вдыхая запах гладких волос, словно пытаясь наказать за то, что в груди было крошево из реберных костей и сраное месиво из-за прокрученного в чёртовой мясорубке сердца, или что там у меня так ныло внутри.

Я трахал её безостановочно, почти не сбиваясь с ритма, пытаясь выдолбить из неё каждое слово, которое назойливо крутилось в башке, ненавидя то, как равнодушно она говорила каждое из них.

Её стоны не вызывали прежнего наслаждения, её руки вызывали неприятный озноб.

И в какой-то момент, наплевав на то, что так и не кончил, на то, что не довёл до точки кипения её, я просто подорвался с кровати, засовывая всё ещё стоящий колом член в брюки, и отвернулся.

– Проваливай отсюда, Лилз. Прямо сейчас. Просто съебись.

Девчонка съежилась на кровати, я заметил краем глаза, и приподнялась на локтях.

– Эй, ты чего?

Тихо, словно боялась разбесить ещё больше. Больше было уже некуда.

– Я сказал: пошла вон!

Она не всхлипнула и даже не сказала ни слова. Подобрала рубашку, поправила юбку. Её плечи поникли, но устраивать разборки она не собиралась. Словно ей было плевать. Плевать, блять, плевать!

Сука!

– Зачем ты так? – о, милая, откуда это разочарование в голосе?

Я ведь всего лишь тут дохну от чувств к тебе, а ты их топчешь своими ногами.

Тада-а-а-ам!

– А потому что, малыш, некоторые истории заканчиваются немного раньше, чем нам хотелось бы. Как с интересными книжками, знаешь? Читаешь такой, читаешь, а тут – бац – эпилог. Как неловко. Да и тебе, судя по всему, всё равно, когда всё это закончится. Ты уже подготовилась. Так давай уж сразу, на корню, а то еще прикипим друг к другу. А нахуй это надо, а?

Когда за ней захлопнулась дверь, окно в моей комнате треснуло.