Шалава
Шрифт:
— Валяй на панель! — желчно посоветовал Сатар.— Или девочкой по вызову. Как раз по тебе работа. Там паспорт не спрашивают.
— Саня, что ты несешь! — возмутилась Люба. — Дай ей хоть денег!
— Не дам! — отрезал Сатар. — Продажных тварей надо наказывать! Может ты, Любка, простила ей свое изнасилование, но я не простил! Сам я ее не трону, но пусть убирается! Пусть в чем есть убирается!
— Саня... — попыталась перебить его Люба.
— Нет! — отрезал Сатар. — А уж если ты такая всепрощенка, пусти ее жить к себе!
— Ну, это было бы слишком, —
— Вот видишь! — подхватил Сатар. — Конечно, слишком! И помогать ей после всего — тоже слишком! Пусть скажет спасибо, что я ее не тронул! Инга, слышь! А ну, пошла отсюда! Пошла вон, пока я не передумал!
— Саня, ты жесток... — подала голос Люба.
— Ладно... — вдруг слабо произнесла Инга. — Действительно, только на панель, больше некуда... Прощайте... Простите меня.
Ссутулившись, она побрела к двери.
— Саня! — Люба яростно сверкнула глазами, глядя на Таранова. — Сделай для нее хоть что-нибудь!
— Обойдется! — сказал Сатар жестко. — Она не заслужила прощения.
— Инга! — позвала Люба.
Та остановилась, обернулась. В ее взгляде мелькнула надежда.
— Инга! — продолжала Люба. — Паспорт ты можешь получить, обратившись в приемник-распределитель для бомжей. Скажешь, что осталась без жилья, — выдадут. И уезжай и Ялту...
— Спасибо... — ответила Инга.
— Пока мне больше нечем тебе помочь. Да и не хочется, извини. Так что, до свидания.
— До свидания, Люб... — Склонив голову, Инга вышла.
Глядя в окно, Сатар проследил, как Гарик проводил Ингу через двор особняка. Таранов удовлетворенно хмыкнул, повернулся к Любе.
— Ну вот мы и вместе, Любка моя! Выходи за меня замуж!
— Где ты пропадал столько времени, Саня? — спросила девушка решительно. — Я хочу знать!
— Я становился мужчиной! — воскликнул Сатар с пафосом. — И стал им! Смотри, вот этот особняк, — он вскинул вверх руки, как бы обнимая дом, — я купил всего несколько дней назад! Он твой, если ты захочешь!
— Да не нужен мне особняк,— отмахнулась Люба.— Мне важнее понять, кем ты стал, Саня. Что ты натворил? И кто такой Сатар?
— Я отомстил! И я стал мужчиной! Смотри!
Он метнулся в угол, выхватил из шкафа пачку фотографий, вернулся обратно к девушке.
— Смотри! — Сатар сунул Любе фотографии. — Это те, кто насиловал тебя, издевался над тобой! Они не ушли от расплаты! Ты можешь гордиться мной, Люба!
На снимках были трупы. Затравленно скалился Семен, бессмысленно кривился Мишка Толстолобов, вековая лицемерно-фальшивая скорбь царила на упитанной роже Бориса Клямкина. У Эдварда же Клямкина сквозь испуг проступала брезгливо-капризная усмешечка омерзительно избалованного подростка. А на лице Ривы застыло беспросветное материнское горе. Но те, кто когда-либо попадал в лапы Ривы или ее сына, вряд ли посочувствовали бы этому горю...
Люба в ужасе перебрала фотографии, уронила их, отшатнулась.
— Боже мой... — прошептала девушка. — Это сделал ты... Ты с ума сошел, Саня?
— Они получили по заслугам! Все! — выкрикнул Сатар гордо.
—
— Да! Да! Мальчик — сын Борьки Клямкина, вот этого! — Сатар поднял с пола соответствующий снимок. — Он в свои тринадцать лет уже был таким же подонком, как папаша! Насильником и садистом! А баба — Рива Клямкина! Она детьми торговала, поставляла девчонок-малолеток богатым извращенцам! Разве они не заслужили смерти?
— Не знаю... не знаю... наверно... Но ведь ты не Бог...
— Вот видишь, Любка! — Сатар слышал только.то, что хотел услышать. — Выходи за меня замуж! Теперь тебе не придется стыдиться меня!
— Я и не стыдилась никогда... раньше.
— Я отомстил за нас! Я стал мужчиной! — продолжал Сатар, пропустив слова Любы мимо ушей. В упоении от новой своей роли Таранов, как некогда Семен и Вадим-Учитель, походил на памятник самому себе.
— Не мужчиной ты стал, а бандитом... Сатар! — вдруг произнесла Люба гневно.
— Что?... — поперхнулся Сашка.
— Я ухожу, Саня! — бросила Люба беспощадно.
— Но почему, Люб?.. — Сатар заикался. — Ты говорила, что будешь всегда любить меня... любого... помнишь?!
— Тебя, но не... Сатара! Ты стал играть по их правилам, Саня! По правилам тех, с кем боролся! Может, так и надо с ними, может, иначе нельзя, иначе их не победить, но ты и жить собрался по их правилам! Домом своим хвастаешься... Чем здесь хвастаться?! Тем, что ты сумел ограбить грабителей и на добытые деньги устроился не хуже тех же самых грабителей?! Стыдно, Саня! Ты стал сильным, но потерял душу! Я ухожу. Живи как знаешь, но Сатар мне не нужен!
— Ты не поняла, Люба!.. — закричал Сашка, однако было поздно: девушка выбежала и с силой захлопнула за собой дверь.
Сатар машинально собрал с пола фотографии, спрятал их и мертвенно застыл посреди холла.
— Дорого же обошлась мне платная любовь... — обессиленно прошептал он.
Глава 39
Гарик и Катя вошли в холл на цыпочках. Катя все это время жила в особняке. Сычов уговорил девушку поехать вместе с ним и Тарановым в Москву, упирая на то, что так безопаснее. Сатар не возражал. Наоборот, приветствовал решение Кати присоединиться к ним. Он чувствовал: это даст возможность Гарику загладить свою вину перед девушкой.
Впрочем, Катя давно уже простила своего псевдобрата. Она с чисто женской чуткостью поняла, что Гарик в ситуации с Шалимом просто растерялся, запутавшись в сетях ложного кодекса чести, принятого среди бандитов, которым Сычов тогда стремился подражать. И еще Катя поняла: тот случай многому научил Гарика. Он стал другим. Он уже никогда не повторит прежних ошибок.
Катя с детства была влюблена в «брата». Тогда он казался ей самым сильным, самым умным, самым добрым из всех знакомых мальчишек. С годами влюбленность переросла в любовь — правда, еще незрелую. Но страшный шок, пережитый Катей за последнее время, разом сделал девушку взрослой. Взрослой и мудрой. Умеющей понимать и прощать.