Шалая зебра
Шрифт:
6 июня 1969г. И вновь свадьба, теперь уже у праправнучки. В какое странное ожерелье выстроились события моей жизни. Рождение, похороны, похороны, свадьба, рождение, похороны, похороны, свадьба. … В общем-то, все, как у людей. Вот только у меня между этими событиями нет жизни, есть лишь кошмарный сон, да и события-то эти происходят не со мной.
6 марта 1970г. Ну, вот и опять близнецы. Родила, а отца схоронила. А тени в моем доме все гуще и плотнее. И, кажется, они вот-вот обретут плоть, и соединяться со своими отражениями в зеркалах. Иногда я слышу их голоса, иногда я ощущаю их прикосновения. И тогда мне кажется, что я давно уже стала похожа
6 сентября 1971г. И вновь схоронили одну из малышек. Растет зло в моем доме, растет зло в моем саду. Мне кажется, что весь этот жуткий мир лопнет, как нарыв, и зальет все вокруг своим смрадом и гнилью.
6 июня 1972г. Скончалась праправнучка. Ее муж убит горем. Пытался покончить с жизнью. Глупец. Если б он знал, что ждет его за гробом.
6 июня 1982г. Продержался почти десять лет. Но супруга все-таки пришла за ним. Вот и ушел из жизни последний из четвертого поколения проклятых.
6 марта 1990г. Вновь свадьба. Бедняжка. Ей осталось полтора года счастья и три года жизни. Я жалею тех, кого прокляла, а меж тем, они бывают счастливы. Пусть не долго, но бывают. В то время, как я несчастна всегда. Так кого же я прокляла сильнее?
6 декабря 1990г. Итак, последние несчастные, по моей вине души пришли в этот мир. Шестое поколение близнецов появилось на свет. Их мать странная женщина, дала своим детям чудные имена: Клаудия и Лолита. Кто из них умрет? Вернее, кто из них умрет первой? Пусть Клаудия будет последней. Это очень забавно: с Клавдии началось, а Клаудией закончится.
6 сентября 1990г. Нет больше Лолиты. Все идет по страшному дьявольскому плану. И никто не может его изменить. Это во власти лишь Господа Бога, но Он давно отвернулся от меня. А, может быть, это я отвернулась от Него.
6 марта 1993г. Вот и все, осталась одна Клаудия. Ее мать умерла. Я вышла на последний отрезок своего страшного пути. Моя душа так исстрадалась за эти сто тридцать с лишним лет. Надежды на прощение у меня нет. Я буду в аду. А где я была до сих пор? Ах, если б вернуться назад….
6 июня 2000г. Она пришла ко мне, эта Клаудия. До сих пор в мой сад проникало много любопытных бездельников. Но они не имели отношения к моему проклятью, и поэтому сад отпускал их, не причинив вреда. Но она! Как у нее хватило духу прийти ко мне? Однако сад пропустил ее. Ведь еще не время ей погибать. Я провела ее в дом. Я рассказала ей обо всем. Я показала ей все души, блуждающие тенями по моему дому. Она заглянула в мои зеркала. Я предсказала ей всю ее жизнь. Мне казалось, разум оставит ее. Я даже хотела этого. Ведь тогда она не вышла бы замуж, не родила бы, а потом не потеряла бы одну из своих дочерей, а значит, ей не пришлось бы так сильно страдать. Но, как видно, ее охраняет Господь, маленький оловянный крестик на ее груди священным сиянием защитил ее от гибельного дыхания моего дома и сада. Она крещеная и верит в Бога. На нее все мои надежды. Может быть, ей удастся отмолить мой грех. Хотя, на что я могу надеяться?
6 июня 2009г. Чем ближе к последнему сроку, тем сильнее зло вокруг меня. После того, как Клаудия побывала здесь, дом почувствовал угрозу. Тени загубленных душ стали такими сильными, что иногда их когтистые пальцы раздирают мою плоть, как дикие звери беззащитного агнца. Но разве можно меня сравнить с агнцем? Ведь это я создала весь этот кошмар. Я давно раскаялась в содеянном, но как видно, этого мало. Слишком тяжела
6 сентября 2009г. Последняя, самая последняя попытка спасти мою несчастную душу. Я подарила этот дом Клаудии. Может быть, она вновь придет сюда и разрушит своей верой зло, закованное в этих стенах. И еще очень важный шаг должна я совершить. Я не могу позволить им обрести плоть и утащить меня в свой кошмарный мир. Я разобью зеркала, я не позволю соединиться теням с их изображениями. Вот только удастся ли мне это?
Вот и все. Последняя страница дневника была прочитана. Ошеломленная Клаудия закрыла тетрадь и, медленно перекрестив себя дрожащей рукой, прошептала побелевшими губами: «Господи Иисусе Христе, сыне Божий, помилуй мя грешную».
Глава 4
Она так и не уснула всю ночь. Из окна ее комнаты был хорошо виден страшный черный терем. Клаудия не понимала, как ей хватило смелости проникнуть в него. Ведь еще с детства она слышала рассказы о страшной старухе, о жутком тумане и кошмарных видениях, которые посещали каждого, кто проникал в Клавдин сад. Теперь она вспомнила, что когда ей было десять лет, она тоже побывала в этом страшном месте, но тогда, едва выйдя за калитку, она забыла все, что с ней произошло. А произошло-то, оказывается, нечто ужасное, отчего можно было потерять рассудок. Было не понятно, как могла эта несчастная старуха прожить такую долгую жизнь и даже не заметить страшные события, которые потрясли страну за это время: революция, две мировых войны, перестройка, развал СССР, да и просто жизнь, которая шла своим чередом на этой улице. Неужели проклятье так засосало ее, что все остальное осталось за пределами ее внимания. Только сейчас Клаудии стало ясно, почему так часто она видела этот странный сон про малышку со щенком. Значит, это была ее сестра Лолита, которая умерла так рано, и про которую ей никто не рассказал. Но почему? Почему от нее все скрывали? Утром она обязательно задаст эти вопросы отцу.
Как только Клаудия услышала первые звуки шаркающих шагов за дверью своей комнаты, она поняла, что кто-то проснулся, и вышла в коридор. Действительно, по нему, медленно двигался ее отец с помятым ото сна лицом и слегка всклокоченными волосами. «А, дочка, ты проснулась? Что так рано, спи еще», – произнес он, стараясь говорить, как можно мягче. Вообще, чем старше становилась Клаудия, тем чаще в его голосе слышались виноватые, подчас даже несколько заискивающие нотки. Раньше ей было не понятно, от чего ее вечно хмурый, почти всегда не довольный отец, стал проявлять к ней эту нежность. Прежнее холодное его отношение было, по крайней мере, понятно. Ведь после смерти своей первой жены он никак не мог простить дочери, что она постоянно напоминает ему об этой утрате своим удивительным сходством с покойной. Но почему теперь он к ней переменился, Клаудии было не понятно. Однако сейчас все встало на свои места. Она поняла, что это было не чувство вины, а жалость. Отец знал, чем закончится в скором будущем ее жизнь, и поэтому старался хотя бы напоследок скрасить их общение. Поняв это, Клаудии стало очень обидно. Она разозлилась на отца и на мачеху за то, что, зная, какая страшная судьба ее ждет, они не баловали ее, не окружили чрезмерной нежностью и любовью, что можно было бы ожидать от любых других родителей в этой ситуации.
Конец ознакомительного фрагмента.