Шале в горах

Морозова Ольга Владимировна

– Да… – протянула Катя. – Точно, у Него свои мерки… но я вас, Аня, не осуждаю. Не знаю, как бы я поступила в вашем случае. Скорее всего не смогла бы оставить любимого… я на этот счёт ненормальная. Любить, так любить.

– Наша с вами молодость пришлась на разные эпохи. Мы были по-другому воспитаны. Для нас муж – это святое.

– Да, я понимаю, – Катя вздохнула, – грех принимается. Кто следующий?

– Я. – Андрей поднял руку. – Хочу облегчить душу.

Все притихли и приготовились слушать. Андрей вздохнул и начал:

– Это было довольно давно… хотя, наверное, по времени и не очень, но мне кажется, прошла целая жизнь… я работал охранником у одного богатенького мужичка. Ну

просто неприлично богатого. У него была жена, моложе его, как водится у таких. Красивая блондинка, дяденька был помешан на блондинках… с огромными голубыми глазами, этакая куколка. Могла завести кого угодно, ей это ничего не стоило. Разумеется, мимо меня она тоже не прошла. Я идиот, конечно, но клюнул. Не смог устоять, когда она прохаживалась по дому в коротких шортах, мелькая загорелыми ножками в босоножках на высоком каблуке. Её муж частенько уезжал, доверяя это создание моим заботам. Он был придурком, ревнивым и жестоким, но мне по каким-то соображениям доверял. Зря, конечно, но должен же он был хоть кому-то доверять в этой жизни… почему бы и не мне? Тем более что свою работу я выполнял хорошо, на пять с плюсом, пару раз вытащил его из переделок, и он, что называется, проникся ко мне, считал чуть ли не молочным братом. Девушку, его жену, звали Лида. Имя очень ей шло… хорошая девочка Лида… как в стихотворении. Ну вот, чтобы не утомлять вас излишними подробностями, скажу, что мы с его Лидой скоро стали любовниками. Когда хозяин в очередной раз уехал, Лидочка буквально прыгнула ко мне в постель. Какой мужик откажется? И я не был исключением, заглотил наживку как глупая рыба. Побаивался сначала, но потом вошёл во вкус и перестал. Не в Лидиных интересах было разглашать нашу маленькую тайну, это я прекрасно понимал. Мы были осторожны.

Мой хозяин, честно признаться, не отличался особой выдержанностью, поэтому иногда, подвыпив, мог и ударить жену, придравшись к любому пустяку. Кулак у него был тяжёлый. Потом Лида плакала, закрывшись в своей комнате, а на другой день замазывала синяки кремом. Думаю не нужно объяснять, что нежных чувств к супругу она не испытывала. Я её понимал, жалел даже, но помочь не мог: чужая семья, зачем вмешиваться?

Как-то, когда мы лежали в постели, Лида вдруг сказала мне, что не может так больше жить. Это не жизнь, а каторга. Лида заплакала, я утешал её, как мог. Она проревелась, вскинула на меня свои голубые глазищи, и сказала: «Я хочу, чтобы он умер, сдох, как паршивая крыса! Я ненавижу его! Понимаешь, ненавижу! Он испоганил мне жизнь, этот урод!»

Я наивно посоветовал ей развестись. Лида вытерла слёзы и удивлённо уставилась на меня:

«Стать нищей?! Он же мне ни копейки не даст, этот боров, ты его плохо знаешь! Зачем я, по-твоему, так долго терпела? Чтобы в конце концов стать нищей?! Ну уж нет!»

Я спросил, чего она тогда хочет, и Лида изложила мне свой план. Мне не стоило этого слушать, но я слушал, слушал и внимал. Более того, план показался мне вполне пригодным к выполнению: нежных чувств к боссу я тоже не питал, к тому же моя страсть к Лиде в тот момент достигла апогея.

План был прост, как всё гениальное. Лида раздобыла где-то яд, который я должен был подсыпать хозяину при первом удобном случае, скажем, в ресторане, где он любил обедать. Яд вызывал сердечный приступ и мгновенно разлагался, так что обнаружить его в теле жертвы непросто. Учитывая образ жизни босса и его взрывной характер, сердечный приступ был бы неудивителен. Короче, я согласился… согласился на все её условия, как последний дурак, влюблённый идиот!

Она пела, что мы поженимся сразу, как истечёт срок её траура, что мы будем богаты, богаты и счастливы, потому что она единственная наследница своего мужа. Я верил ей, верил и всерьёз

мечтал о нашем счастье. Смерть хозяина я не считал таким уж злом, скорее благом… он был плохим человеком, заказал многих людей, своих конкурентов.

Все было готово, я наметил день, когда отравлю хозяина, я всё продумал и с нетерпением ждал своего часа, предвкушая, как буду наслаждаться жизнью с Лидой где-нибудь на солнечном взморье. Но случилось иначе. С тех пор я верю в Бога…

Босс отправил меня за чем-то в город, а сам остался дома. Я притормозил у магазина, чтобы купить сигарет, вышел из машины и оторопел. Невдалеке, около уличного кафе, Лида, моя Лида взасос целовалась с каким-то парнем! Первым порывом было побежать туда и разбить ему морду, возить ею по асфальту, чтобы стереть с его губ её поцелуи, растоптать его, но я сдержался. Быстро сел в машину и уехал, чтобы они меня не заметили. Меня трясло от возбуждения, я еле доехал до места и вернулся обратно. Сначала я хотел бросить всё и отказаться от наших планов, но потом решил отомстить Лиде за коварство. Это было очень просто: я пошёл к её мужу и всё ему рассказал. Чтобы он не сомневался, я показал фото на сотовом телефоне, куда я успел их щёлкнуть – сказалась профессиональная привычка. Не нужно говорить о том, что босс пришёл в неистовство. Он просто рвал и метал.

Я видел в окно, как Лида лёгкой походкой шла к дому, размахивая сумочкой и содрогался от ненависти и отвращения. Эта сучка вздумала меня обмануть! Эта тварь хотела меня кинуть! Хотела моими руками убрать неугодного мужа и выбросить меня как ненужный хлам! Какая стерва! Мой мозг буквально взрывался от негодования. Но ничего, теперь она попляшет! Перехитрила сама себя, гадина! Бог шельму метит.

Андрей помолчал, взял сигарету и закурил. Выпустил в воздух порцию дыма и снова заговорил:

– Он уничтожил её… избил так, что на ней не осталось живого места… изуродовал ей лицо… отбил внутренности, от ударов по голове она потеряла память… короче, превратил её в овощ… я не ожидал такого, надеялся, он проучит её и выгонит без гроша, но было намного ужаснее, чем я мог представить.

Когда он насытился, напился крови, Лида была скорее мертва, чем жива… она перестала его интересовать, и он сдал её в клинику. Сказал, что выжила из ума. Там не стали ничего спрашивать, он им заплатил большие деньги за молчание. Скрывал следы преступления… Лида и теперь там… оболочка человека… жалкое подобие женщины…

Моего хозяина через некоторое время застрелили конкуренты, и я ушёл на другую работу. Такой вот грех…

Андрей опустил голову и сцепил пальцы рук. Он был похож на уголовника, сидящего перед следователем и ждущего приговора. Молчание нарушил Марк:

– Ну ты и сволочь! Ты знал, что он поступит с ней именно так. Ты надеялся, что он убьёт её. Ты этого хотел, признайся?

Андрей поднял глаза, они были как у больной собаки. Марк, увидев его глаза, осёкся и замолчал.

– Я не хотел, чтобы он её убил… хотя, может, и хотел… я сам запутался, ничего, кроме желания отомстить, не чувствовал… но я готов искупить вину… я хочу забрать Лиду и заботиться о ней остаток жизни. Если выживу, разумеется…

Марк пожевал губами:

– Простите… конечно… я не имел никакого права вас осуждать… мы все тут одним миром мазаны… как выяснилось… я не лучше вас… кто следующий?

Виталик бросил чистить пистолет, и резко, как в армии ответил:

– Я! Если нет других желающих.

Остальные молчали, не выказывая очевидного желания излить душу. Только Нина вскинулась:

– Где Стелла? Почему она не слушает наши исповеди? Я хочу услышать её грех! Мне кажется, что мы здесь именно из-за неё. Я просто кожей ощущаю. Эта стерва не может быть белой и пушистой по определению.