Шальной вертолет. 1941
Шрифт:
***
– Герр оберштурмбанфюрер! Они вышли на связь!
– Говорите, гауптштурмфюрер..
– Пятнадцать минут назад получено радиосообщение. Вот оно...
– офицер протянул своему шефу лист бумаги с текстом.
– Удалось запеленговать место передачи, это примерно в 10-12 километрах от засады. Но над местом засады он не появлялся. На земле посты тоже ничего не заметили. К месту работы рации отправлен пехотный взвод.
– А бандиты видели приманку?
– Судя по тексту сообщения видели.
– Шайзе... Нельзя допустить, чтобы пострадал хоть один из наших городов. Что это может быть за город?
– Считаю, что такой, через
– Логично... Подготовьте список городов, которые предположительно могут подвергнуться атаке и предупредите их гарнизоны и особенно ПВО.
– Будет исполнено, герр оберштурмбаннфюрер!
***
Я пил горькую три дня. Отснятые кадры, разумеется, показал офицерам и диверсантам. И попросил меня эти три дня не беспокоить. После пришел в норму, привел себя в порядок и занялся подготовкой к осуществлению мести.
Я понимал, что мирные на войне в любом случае гибнут и даже от своих снарядов и бомб. Это неизбежно. Но когда вот так подло делают из солдата убийцу, преступника - этого я понять не могу. Но они меня таким сделали. Я убил этих людей и особенно детей. Своих. И я в немецких глазах теперь стал преступником не являясь таковым. И счел правильным им показать, что такое, когда преступник приходит уже к ним. Поэтому и замыслил такую месть.
Подготовка свелась к тому, что несколько дней я заказывал ракеты только объемно-детонирующего действия и снаряды к пушкам обоих калибров только зажигательные. Охотился не слишком много и после нескольких вылетов я частично разряжал неотстрелянные ракеты из контейнеров, перекладыаая вытащенные в транспортные боксы. Таким образом тайком от своего майора накопил 40 типа списанных на расход ракет. И 40 были заряжены. И теперь пора было вылетать мстить...
Целью же выбрал город Кюстрин. Тот самый в штурме которого участвовал молодой Суворов, а через 200 лет его штурмовала Красная Армия. Это город - ключ к Берлину. Что тогда был таким во времена Суворова, что сейчас. И еще Кюстрин - крупный транспортный узел, через него проходит автомобильная "Рейхштрассе №1" и семь железных дорог. Цель крайне вкусная с военной точки зрения. Но нарушать работу этого транспортного узла я не собирался. Мой план был поистине дъявольским! Я собирался сжечь жилую часть города. Так, чтобы из окон поездов и автомобилей были видны разрушения и пожарища насколько глаз хватит. И после этого несколько раз дать в немецкий эфир объяснение почему я так сделал. Разумеется, назвав причиной бесчеловечное обхождение немцев с невинными гражданами на оккупированной ими нашей территории. Немцы должны увидеть, что даже у себя дома они не в безопасности.
Да, мой порыв довольно наивен, а пропаганда Геббельса работает очень качественно и мирные немцы поражены ей очень сильно. Но вместе с тем в Германию уже возвращались калеки и известия о гибели множества немецких солдат. Прибывали раненые увидевшие все своими глазами и будчи свидетелями. И у всех практически возвратившихся уже вовсе не такое мнение об этой войне и о том, что они делают у нас, как было до 22 июня. Конечно же в плане пропаганды 1941 год это не 1943, как было в моей истории, но вода камень точит...
А
В этом плане было одно уязвимое место: время когда майор пополнит мне боекомплект и топливо. Так то я с ним договорился и сам должен успеть к этому часу, но всякое бывает. А 120 ракет и два полных БК зажигательных снарядов сожгут маленький город просто таки гарантированно.
И, наверное, я все-таки болен....
***
– Герр оберштурмбанфюрер!!!! Они атаковали Кюстрин!!!
– Ох, черт!!! Сколько их было? Сбили хоть одного? Что с городом?
– Ничего про них неизвестно, никого не сбили, город сгорел полностью, почти все жители погибли. Самолеты на перехват задачи не получили и подняться не смогли, т.к. эфир был забит той ужасной песней про огромную страну.
– Варвары!!! Эти русские - варвары!!!
Оберштурмбанфюрер рвал и метал! Он не успел организовать отпор и понимал, что карьере его конец. Это в лучшем случае. А ведь могут и расстрелять.
– Принести коньяк, герр оберштурмбанфюрер?
– Что? Да, принесите... Вы далеко пойдете, Гюнтер....
(Продолжение следует)
Глава 19. Ставки растут! Кажется интересно становится и Канарису...
– Герр оберштурмбанфюрер!
– Докладывайте!
– Уже прошла неделя после гибели Кюстрина, но атаки на наши эшелоны не прекратились. Каждый день атакуются
– Они наплевали на своих же соотечественников?
– Нет. Они выбивают подвижной состав. Стреляют только по паровозам, выводят их из строя без возможности восстановления и сразу уходят.
– Так расстреляйте заложников.
– Тогда мы дождемся атаки на Берлин.
– И что вы можете предложить? Для наших самолетов они недосягаемы, зенитные засады не удаются - они их как-будто чувствуют. Пропускная способность железных дорог падает, армия остается без боеприпасов, топлива и пополнения. Количество паровозов не бесконечно, перешить железнодорожную колею задача невыполнимая, к тому же впереди зима. Полный цейтнот. И эта песня... Бесконечно эта песня...
– Мы можем пойти ва-банк...
– Каким образом?
– Собрать в одном месте несколько тысяч заложников, военнопленных и сообщить бандитам, что они будут расстреляны.
– А Берлин? От нас с вами ничего не останется, если они в ответ атакуют Берлин, Гюнтер!
– Нужно обставить дело так, чтобы бандиты попытались их отбить. И тогда нарвутся на засаду зенитной артиллерии. Несколько десятков зениток разного калибра распределенных по району казни в радиусе пяти километров. Какими-бы они ни были неуязвимыми, но в эти сети хоть один самолет должен попасться.