Шальной вертолет. 1942

Соболев Алексей

– И при этом ее отчество Андреевна?

– А это дедуля Марины, хозяйки вашей, когда записывал ее, свое отчество и вписал. Он же особист был, как и наш Андрейка. А то ведь она пришла сама не своя, без документов, и помнила только имя и фамилию - Дигнита Августайте. Да ей семь годков всего-то и было, когда прибилась. Говорила, что от немцев из эшелона сбежала. Уж что она насмотрелась и спрашивать было страшно. Ни откуда она, ни кто ее родители - ничего не помнила. Говорила плохо...

– И при этом, стреляла мастерски?

– Точно так... Прямо под ноги Юраське. И навскидку. Справа,

слева - он так и прыгал, как стрекозел. И каждая пуля у самых ног, ни разу в сторону, ни разу ближе-дальше. Сам видел. Но это уже после войны было, когда она девицей стала. Женщины наши тогда ее сильно зауважали.

– Зауважали за стрельбу? Интересно...

– Так ведь, как в 44 году фронт мимо на запад прокатился, всех мужиков в армию и забрали. Вернулось дай Бог треть. Да и партизанили до того почти все и тоже кто-то да погиб. Мало мужиков было. А тута такая краля выросла, что краше в деревне и нету. Вот и злились бабы поначалу. А после того случая даже аж полюбили и помогали часто.

– И учиться никуда не уезжала?

– Нет. Пока я служить не начал и по командировкам не поехал всегда видел, что в деревне была. В город и в район ездила - было. В Минск бывало. Как не ездить? Но на день-два. За такое время так стрелять точно не научишься. Знаю, что говорю.

– А на охоту?

– Нет. С ней наши женщины делились, то уточкой, то зайчиком, то кабанятинкой или лосятинкой. У нее и ружья-то не было. То, что осталось от Карцева дедуля Марины сразу забрал. А револьвер уже после того случая.

Мы с Олей оба задумчиво посмотрели друг на друга. Что-то и ее и меня смущало. Если боевой офицер дед Игнат говорит, что ТАК стрелять без длительной практики не научиться, то оставалось понять, где девица Дигнита сумела ее получить. Положим, с револьверами проблем у нее не было - в потайном месте за печкой в доме Андрея и Марины лежало аж четыре заряженных и готовых к бою. Это мне Оля сказала. Могла Дигнита найти их? А чего ж нет-то?

– Оль... А большого подпола под домом нет?

– Нет. Обычный был. Как у всех. С соленьями и вареньями. Там не постреляешь, если ты об этом.

– О этом...

Все с этой старушкой было странно. И я почему-то был уверен, что это как-то связано с нами. И ладно бы она была умалишенной, но Марина Алексеевна, будучи местным врачом, твердо сказала, что Дигнита Андреевна даже сейчас, в пору глубокой старости даст фору молодым по ясности ума и твердости рассудка. Но она совершенно не вписывается в общепринятую схему жизни и, практически, посвятила себя служению памяти людей, которых никогда не знала лично. Этакий монашеский подвиг. При этом она нормально работала в местном колхозе, отлично вела домашнее хозяйство и... Все без исключения деревенские отмечали в ней буквально уважительную к людям дворянскую стать. Без капли заносчивости и высокомерия. Она всегда держала себя буквально с княжеским достоинством.

Кто ей преподал такое умение - загадка. Ведь попала она а деревню совсем-совсем девчонкой, в возрасте, когда только начинают прививать правила поведения. И в деревне этого никто сделать не мог. Дворяне Амелин и Марина Леонардовна погибли

в 41 году. В том же году бесследно исчезла тоже дворянских кровей Ольга Александровна, т.е. моя Оля. В 1943 году умер от ран Карцев. Оставшийся в живых Исаев был хоть и дворянин, но все больше бабником и на роль воспитателя уж точно не годился. А у Дигниты все дворянские манеры поведения были сами собой. И чем старше она становилась, тем строже была. Причем, с удовольствием болтала с деревенскими кумушками, хотя и не всякие их разговоры поддерживала. Не нравоучала, а просто всегда находила повод не участвовать в таких разговорах. И имя... Вроде бы обычное литовское имя, но...

– Смотри, Виталик...

– Смотрю. Куда?

– Сюда, балбес!
– засмеялась Оля.

– А... Понял...

– Ее фамилия Августайте. Производная от Август.

– Восьмой месяц?

– Нет, балда!

– Августейшая?

– Да!

– И откуда в белорусской глуши взяться члену императорской фамилии? Учитывая, что про всех их все известно. Посмотри в интернете.

– Ты про Романовых что ли?

– Про них.

– А если она не Романова?

– А кто?

– Не знаю. Но кто-то из достойных...

Я достал смарт и поискал в интернете, кто мог быть в числе "достойных". Список был пусть и невелик, но в какой-то момент проскочило слово "dignitas"...

– Опа, на... Смотри...

– Латынь... Dignitas - достойный... Я же учила латынь. Как могла забыть?

– Получается, что Дигнита Августайте - достойная императорского рода.

– И обрати внимание, что не императорского рода она, а именно достойная императорского рода!

– Если так расставлять, то да...

– И это - в конкретной белорусской глухомани, а не в столицах. Служение памяти, достоинство поведения, умение метко стрелять...

– Ты хочешь сказать...?

– Именно это я и хочу сказать!!! Нарви роскошный букет! Идем к ней! Повод войти в этот дом у нас есть.

——————

[1] Этот разговор описан в самом начале главы 7 в книге "Шальной вертолет. 1941" https://author.today/work/332254

[2] О том, как Никитин откушивал при первой встрече с Карцевым и Мариной Леонардовной, написано в главе 6 упомянутой выше книге "Шальной вертолет. 1941"

[3] Не забывайте подписываться на автора :))

Глава 4. В которой раскрывается тайна необычной старушки

Мы зашли на двор, подошли к дому и Оля постучалась в дверь. Никто не отозвался. Оля встревоженно посмотрела на меня, я же сделал знак глазами мол толкни дверь и входим. Она так и сделала. Дверь тихо, без малейшего скрипа, открылась, мы вошли в знакомые нам обоим сени, которые, казалось, были вне времени - все здесь было почти так же, как и в 1941 году. Поднялись по ступенечкам и подошли к двери в дом. Оля постучалась в нее.