Шальные деньги
Шрифт:
Косяки нот детектед. Сам Абдулкарим дважды все перелопатил.
Еще раз: старые методы сработают, если все делать правильно. А то в аэропорту Арланда стокгольмские ищейки с таможенниками липнут к курьерам пуще малолеток с окраин, страждущих примкнуть к местной братве. Хуже пиявок.
Хорхе повторяет про себя: не косячить!
Снова и снова возвращался к своей вендетте. Со временем сформулировал вопросы. Что ему, собственно, известно о мистере Р.? До ходки Хорхе немало побарыжничал на югославскую мафию. Дело было поставлено надежно. Примерно раз в неделю
Ну, нынче-то он в коксе шарит не в пример больше прежнего. Все же были у Эстерокера свои плюсы: на зоне мальчик Хорхе превратился в ходящую наркопедию.
Он и прежде не сомневался, что всем заправляет сербский барон Радо. Только не нашел ни одной зацепки. Пацаны, сдававшие товар Хорхе, ни словом не обмолвились о мистере Р. На складе он никого в глаза не видел. Удивительно, что Мрадо не порешил его тогда в лесу. Походу, сербы очканули, опасаясь, что у Хорхе припасен какой-нибудь слив, с которого Радовану не поздоровится.
Эх, кабы у меня взаправду было какое-нибудь палево на сербского барона, как они думают!
Размышлял Хорхе еще и вот над чем: не подставит ли сам себя, копая под Радована там же, где харчуется сам, — на кокаиновой ниве? Не подставит ли кентов: Серхио, Вадима да Ашура? Они-то, как ни крути, тоже часть кокаиновой пирамиды Радована. Выходит, надо пробивать другую югославскую тему.
Так, а что узнал о Радоване, пока чалился на Эстерокере? Да все то же, что каждому известно: что, кроме кокса, тем у барона немерено. Рэкет, стероиды, контрабанда сигарет. А конкретно? Негусто: что кокс Радован возил балканскими козьими тропами, через бывшую Югославию, там же товар доводили до ума и фасовали. Остальной-то товар в Швецию поступает другим путем: через Пиренейский полуостров, из Англии или напрямую из Колумбии и других «кокосовых» республик Южной Америки. Балканы же — великий героиновый путь.
Далее, чилиец знал, какие рестораны держит Радо, через них же отмывает бабки. Знал пацанов, закошмаренных и отпизженных за то, что разевали рот на куски сербского каравая: торговали коксом в центре, ставили игровые автоматы в кабаках на западе или за то, что предпочитали домашнюю сивуху контрабандной паленке в соллентунских кабаках.
Опять же как докажешь, что в этом лично замешан Радо? А никак.
Походу, ничего не попишешь. Придется проглотить обиду. Таких терпил, как Хорхе, у Мрадо пруд пруди. А туда же — мстить! Кишка тонка. С другой стороны, Хорхелито не какой-нибудь дешевый гопник с «раёна», у которого всего-то и фантазии цацками рэперскими поблинблингать да тачкой навороченной разжиться. Хорхе — несгибаемый латинос, кудесник побегов. Себя еще покажет. Реальные бабки зарубит. Он и с Эстерокера ушел, а уж от сербохорватов и подавно уйдет.
Смеркалось.
Беспонтовый день.
Не с дома надо было начинать. Надо еще покумекать. Разложить все по полкам.
Поехал прочь. Решил, оставлю-ка тачку на Седермальме. А то долго разъезжать на угнанной тачке
В голове же прочно засела мысль о Радо и его балканских замазках. Знавал Хорхе одного пассажира — Стивена (вместе на Эстерокере чалились). Кент этот спалился на провозе хорватской «гречки». Надо бы пробить: поди, уже откинулся. Еще: выяснить, с кем корешится. Может, корешки чего напоют про маршруты-то балканские.
На следующий день позвонил в Эстерокерскую тюрьму с городского таксофона. Писклявым голосом поинтересовался, не освободили ли Стивена. На том конце провода фыркнули. Голос незнакомый:
— Стивен Юнссон? Годика через три перезвоните. Как раз выйдет.
Мудила.
Хорхе набрал Абдулкариму, Фахди, Серхио. Всем, кому доверял. Никто из них не мог сказать ничего путного ни о самом Стивене, ни о его героиновых подвигах. Они имя-то героя не все вспомнили, а уж подельников его — где там!
Три дня обзванивал братву. Без мазы.
Поинтересоваться у самого Стивена — рисковать. Телефон прослушивают, если вообще разрешат побазарить. Письма перлюстрируют. Электронной почты на зоне не положено.
Пасся у дома. Ждал у моря погоды: может, произойдет чего.
Глянул на пологую крышу.
Вдруг засмотрелся на лежащий на ней снег.
Осенило: как выйти на Стивена? А что, если пробить, как возят балканский героин? Идеальная тема: сам Хорхе по ней не работал. Стало быть, и риска ни для него, ни для кентов его ни малейшего.
Чилийца переклинило. Желание снять скальп с Радована/Мрадо переросло в идефикс.
Люди дома появлялись редко. То возвращался домой сам Р. А каждый вечер часов в шесть приходила женщина с семилетней девчушкой. Походу, баба Радована дочку ведет. Сама с работы, дочка — из школы. Всегда с охраной. Присматривал за ними мордоворот славянской национальности, верно какая-нибудь шестерка из сербской братвы. Позднее Хорхе установил личность мордоворота: зовут Стефановичем, личный телохранитель и «мясник» семьи Краньич.
Женщина ездила на «саабе»-кабриолет.
Радован — на «Лексусе-СУВ».
Счастливая семейка.
Завидев семилетнюю девочку, Хорхе вдруг вспомнил, как в лесу Мрадо совал ему под нос фотокарточку Паолы. Беспределыцики. А ну как Хорхе им той же монетой отплатит? Сделает маленькой девочке ай-яй-яй? Бред, это не про него. Дитя безвинное ни при чем. Да и подобраться к ребенку крайне сложно.
С дома глаз не спускают. Кто подходит к дому, тут же включается прожектор, путь до двери освещает. Несколько раз Стефанович из дома выходил на порог встречать хозяина, — видимо, установлена какая-то сигнализация, срабатывающая, когда кто-нибудь приближается к дому.
Хорхе уж и не надеялся, что наблюдение за домом даст ему хоть что-нибудь. Голяк.
Четыре дня погодя: новая идея. Еще раз позвонил в Эстерокер. Навел справки о Стивене. Узнал статью. Дату приговора. Адрес суда.
Возблагодарил Швецию за ее то ли транспарентность, то ли транспарантность, за гласность короче. Позвонил в Стокгольмский городской суд. Попросил выслать ему копию приговора по делу Стивена Юнссона. Без вопросов — там даже не поинтересовались, как его звать-величать.
На другой день заглянул в почтовый ящик Фахди: приговор Стокгольмского городского суда.