Шалости Черного Властелина
Шрифт:
Встретилась взглядом с усмехающимся Алексом и почувствовала себя совсем нехорошо. Уж очень понимающее выражение глаз было у молодого человека.
– Ну как, Шурик, пойдешь с дядей Сашей выпускать ежей?
– спросил парень у ребенка и отвел взор от меня, переключившись на родственников.
И отпустил змею, которая довольно шустро, изгибаясь, поползла в сторону скелета. Кровать для нее препятствием не являлась, она скользнула в не очень-то и широкое пространство между кроватью и полом, а потом показалась с другой стороны. Соловьев-мертвый подставил ей костлявую руку, вокруг которой змея и обвилась. Скоро на скелете
– Пойду. Дядя Саша, возьми меня с собой, ежиков выпускать?
Взвесив предложенный компромисс, мужчина не стал отказываться и кивнул головой.
– Ура! Мы идем ежиков выпускать!
– подпрыгнул Шурик на месте и спросил меня.
– Теть Ань, а ты с нами пойдешь?
– Это такой лес, где за каждым деревом глаза, да?
– спросила у ребенка.
– Ага, Темный Лес, - подтвердил мои подозрения мальчик.
– Он красивый, очень...
– Очень, - согласилась я и добавила.
– Я останусь здесь, отдохнуть хочу. Что-то вымотали меня сегодняшние события. А мне еще ночь не спать.
– Алекс!
– воскликнул ребенок.
– А ты пойдешь? Или будешь ночевать с тетей Аней?
Вот ведь неугомонный мальчуган.
– У меня дела есть. А ночевать с тетей Аней...
– парень насмешливо ухмыльнулся.
– Если пригласит, буду.
– Она не пригласит. Она дядю Сашу пригласит, наверное, - махнул рукой ребенок.
– Не приглашу, - процедила сквозь зубы, чувствуя, что отчаянно покраснела.
– Идем, Шурик, - дядя Саша кинул на меня многообещающий взгляд, только что губы в предвкушении не облизал, а так, казалось, что прямо сейчас съест.
Мальчик с Соловьевым-младшим ушли, а я спросила Алекса:
– А ты чего остался? Я же уже сказала, что не приглашу, никого из вас. И что вы все такие озабоченные?
– Мы не озабоченные, - сказал парень и устроился в кресле, явно не собираясь уходить.
– Мы одинокие. Я чего остался, поговорить нужно.
– И о чем ты хочешь поговорить?
– недовольно глянула на наглого гостя.
– Тебе Шурик уже свою версию событий изложил, да?
– спросил меня молодой человек.
– Я чего спрашиваю. Видел как ты на нас смотрела, будто мы людоеды какие, а не обычные мужчины.
– Ну, изложил, - призналась, благо это тайной не являлось.
– А что? Хочешь сказать, что неправда? Но что-то я не вижу, ни бабушки, ни матери ребенка. Где они?
– Живут и здравствуют, - ответил небрежно Алекс.
– Это Шурику сказали, что они умерли. Шутки у Сан Саныча-младшего дурацкие. Он и про всех своих поклонниц так говорит. Они же, раз здесь побывав, более не возвращаются. Правда, в каком-то смысле, можно сказать, что они умирают... Личность меняется, старая исчезает, появляется новая. А бездушные стервы, в которых они превращаются, никому из нас не нравятся.
– А почему они становятся бездушными стервами?
– очень мне не понравилось то, как парень отзывался о тех девушках, что когда-либо жили в этом сумасшедшем доме.
– У нас, у Соловьевых, у каждого свое проклятие, - поведал мне молодой человек.
– И лучше я тебя предупрежу заранее, чтобы знала, чем тебе это грозит. Ты мне нравишься. На Соловьева-младшего не бросаешься, ведешь себя
– Перебьешься, - плюхнулась на кровать и жива осталась, что удивительно с этими Соловьевыми.
– Ты хотел про проклятие рассказать.
– Оно у нас у всех разное и причины, почему появилось разные. Какое у других, не расскажу... Могу только про себя и так, немного про Сан Саныча-младшего, о чем смог догадаться. Интересно?
– спросил меня Алекс.
– Интересно. Хоть и не верила я раньше в проклятия, сглаз и порчу... Придется теперь поверить. С такими-то неординарными личностями и не в такое поверишь, - вздохнула я, вспоминая голодный взгляд Соловьева-младшего.
– Рассказывай.
– Я не знаю, что натворил Саша, что все его женщины превращаются в равнодушных к другим стерв. А я совершил два года назад глупость. Отказался от своей судьбы. Решил с самой судьбой поспорить. А в мире Темного Леса этого делать нельзя. И меня наказали, лишили моей судьбы. Вот и живу теперь непонятно как, не живу, существую. Скучно так жить... И узнать свою судьбу, даже если встречу, не смогу. Не помню я ее, хоть и видел. Есть ли лечение у этого, тоже не знаю... Я словно вижу кусочки мозаики, разрозненные и разбросанные там и сям, а собрать воедино не могу. Осколочный я стал, сам, разобранный на куски и ненастоящий... Так мне иногда кажется. Неприятное ощущение, надо тебе сказать. А Сашка, думаю, какой-нибудь колдунье сердце разбил, вот и прокляла она его. Не связывайся ты с ним, пожалуйста, - посмотрел он на меня просительно.
– Не хочу, чтобы ты тоже превратилась в бездушную стерву. Ты мне такой нравишься. С приворотом, кстати, сильно получилось. Соловьев-старший жжет. Вовремя он тебе зелье подкинул. Я б раньше с удовольствием понаблюдал бы за тем, как Сан Саныч-младший за тобой бегать будет, а ты за ним… Но ты мне самому нравишься. Бросай его и выходи за меня замуж. И Соловьева-младшего попроси отворот сделать. Он сейчас любую твою просьбу выполнит. Будешь свободна как ветер.
– Я не понимаю, зачем ему, красивому, умному мужчине, все эти привороты и отвороты? – удивилась я. – Ведь девушки и так по нему сохнут.
– Наша пакостливая, Соловьевская натура виновата, - криво улыбнулся Алекс. – Не можем мы, чтобы просто и как у всех. Обязательно надо через ж… э, попу все сделать. Вот я сейчас пойду, погуляю… Народ попугаю, а то скучно. Составишь мне как-нибудь компанию? Обещаю, будет весело.
– Я подумаю над этим, - ответила уклончиво.
С этими Соловьевыми поди предугадай что завтра будет или через час, или через десять минут. Только хотела спросить Алекса про клыки, как он выскользнул за дверь… и нет его.
Я подумывала отдохнуть, когда заявился Шурик с книжкой, но без дяди Саши.
– Теть Ань, - заявил он с порога. – Ты обещала почитать.
– Давай сюда книжку, - не стала я спорить.
"Аленький цветочек" – гордо красовалось на обложке. Неплохая сказка, почитаем. Шурик устроился рядом со мной на кровати и слушал очень внимательно, не перебивая. А когда сказка закончилась, сказал:
– А я бы хотел быть таким чудовищем.
– Почему это? Чудовище пусть и доброе было, но его же все боялись, - с изумлением посмотрела на ребенка.