Шалтай–Болтай в Окленде. Пять романов
Шрифт:
Он купил «Кроникл» и, снова усевшись за прилавок, стал читать объявления «Требуются». Работ, заслуживающих обсуждения, там не было. Я могу быть продавцом, решил он. Или обслуживать автоматы по продаже жевательной резинки. После этого он стал читать частные объявления, а потом — объявления, связанные с частным бизнесом. Ты смотри, подумал он, как перебиваются некоторые. Лечу на дому гипнозом от пристрастия к курению. Или, если хотите, появлюсь на вечеринке в честь дня рождения вашего ребенка и развлеку кукольным
Вскоре после полудня Джули появилась в их квартире. Эл дремал. Удивленный ее ранним приходом, он сел на кровати. Но, прежде чем он успел заговорить, Джули сказала:
— Меня уволили.
Она начала снимать туфли и чулки.
— Почему? — спросил он.
— Позвонил какой–то клиент и сказал менеджеру офиса, что я не верую в бога, — объяснила Джули. — Тот вызвал меня к себе и спросил, так ли это, и я сказала, что да, но это никак не касается «Западного угля и карбида». Но он заявил, что мораль работников очень даже касается «Западного угля и карбида». А еще сказал, что они никогда не понимали, какая, собственно, отдача от девушек из колледжа? Что они никогда не удовлетворены их работой. И что те всегда создают проблемы. — Она повесила свою куртку в шкаф.
Стало быть, Тути прав. Они решили его достать.
— Слушай, — сказал он. — Как насчет того, чтобы отсюда уехать?
— А куда?
— Ума не приложу, — сказал он. — Но мы что–нибудь придумаем.
— У Залива полно работы, — сказала Джули, проходя на кухню и принимаясь складывать тарелки в раковину. — У меня никаких проблем не будет. Я уже записалась в нескольких агентствах по трудоустройству. Надо быть готовым к такого рода вещам. Так или иначе, у тебя–то есть работа.
— Нет, — сказал он.
— Что — нет? Что ты имеешь в виду? Ты хочешь сказать, что одного дня хватило, и ты больше не работаешь там, на того человека? — Она прекратила заниматься тарелками и вошла в спальню, чтобы смотреть ему в лицо. — Как это ты оказался дома? Почему не на работе?
— У нас неприятности, — сказал Эл.
— Так, значит, ты продержался на той работе всего один день? — сказала Джули. — На той хорошей работе?
Он кивнул.
— Ты ее бросил?
— Да, — сказал он наконец.
— Не скажешь ли почему?
— Я не знаю почему, — сказал он. — Я знаю, что случилось, но не знаю почему. Тебе придется поверить мне на слово. Мне больше ничего не оставалось.
Он смотрел ей в лицо, сунув руки в карманы. Его жена крепко сжимала руки перед собой, как будто ей было холодно. Лицо у нее стало увядшим, старым, и все черты, и нос, и глаза, и рот, стали значительно меньше. Сами кости, казалось, съежились. Как будто, подумал
— Я с тобой разведусь, — сказала она.
Он двинулся к ней, чтобы как–то ее подбодрить. Чтобы согреть ее, вернуть в нее какое–то подобие жизни. Но она отпрянула. Она его избегала.
— Сейчас не время для этого, — сказал он. — Для такого рода вещей.
— Ты, наверное, собираешься меня побить, — сказала она. — Как того беднягу.
— Какого беднягу?
— Того пьяного, который зашел к тебе на стоянку, а ты его побил.
Он такого не помнил. Он понятия не имел, о чем таком она говорит.
— Мы оба без работы, — сказал он, — и нам придется начинать сначала, вероятно, совсем в другом месте. Но мы со всем этим справимся. Я теперь многому научился.
— Нет, — сказала она. — Нас больше нет.
Спустя некоторое время он проговорил:
— Вот что я тебе скажу. Я заключаю с тобой договор. Дай на это месяц. Если мы… — Он помедлил.
— Да, — сказала она с горечью. — Если мы не найдем какую–нибудь работу. Мы. А не ты.
— Если я не найду за месяц чего–нибудь стоящего, — сказал он, — тогда мы порвем все отношения.
— Я не могу заключать с тобой договор, — сказала Джули, — потому что — хочешь знать почему? Можешь услышать правду? Ты не честный.
Тебе нельзя доверять. — Она отодвинулась еще дальше, как будто опасаясь. Страшась его реакции. Но он ничего не делал. — Теперь ударь меня, — сказала она. — И покажи, насколько на тебя можно положиться. Насколько ты честен.
Зазвонил телефон.
— Не снимай, — сказал он, когда она прошла мимо него, чтобы ответить.
— Это, наверное, из одного из агентств, — сказала она. — Мне. — Она сняла трубку, сказала «алло». Затем прикрыла трубку рукой и спросила у него: — Ты знаешь кого–нибудь по имени Денкмэл?
— Господи, нет, — сказал он.
— Так или иначе, это тебе, — сказала она, протягивая ему телефон.
Он отрицательно замотал головой.
Джули, прикрывая трубку рукой, сказала ему мягким голосом:
— Я больше не буду за тебя лгать. Отныне тебе придется делать это самому. — Она снова протянула ему телефон.
Так что он взял его у нее и сказал «алло».
— Эл Миллер? — сказал мужской голос.
— Да, — сказал он.
— Вот что, Миллер, меня зовут Денкмэл. У меня парикмахерская. Ну, знаете, напротив вас. Слушайте, мне отсюда видна ваша стоянка. Вам бы лучше сюда приехать.
Он положил трубку, бросился мимо Джули из квартиры, скатился по лестнице и побежал по тротуару к «Шевроле».