Шамал. В 2 томах. Т.1. Книга 1 и 2
Шрифт:
– В чем дело? – спросил Локарт.
– Ничего. Ничего, капитан, просто подумал, как нам повезло, что нам удалось бежать из Исфахана.
– Да, я до сих пор считаю, что обязан вам жизнью. – Локарт был уверен, что, если бы Али и майор не освободили его, для него все кончилось бы мартышкиным судом перед лицом комитета. А если он попадется им сейчас? То же самое. Он не позволял себе думать о Шахразаде и Тегеране или строить какие-то планы. Для этого будет время потом, снова сказал себе он. Когда станет ясно, чем все это кончится и где ты окажешься.
Куда они планируют лететь? Кувейт?
И как быть с твоим обещанием Мак-Айверу не лететь с ними последний отрезок маршрута?
Из-за Исфахана ты теперь человек меченый: революционеры ни в коем случае не забудут ни твое имя, ни регистрационный номер вертолета. Ты видел, чтобы кто-то все это записывал? Нет, пожалуй, не видел. Все равно тебе лучше выбраться из страны, пока есть возможность, ты участвовал в побеге, в Исфахане были убиты люди – как ни крути, ты теперь мишень.
А как же Шахразада? Я не могу оставить ее.
Может быть, тебе придется это сделать. В Тегеране она в безопасности.
Что, если за тобой придут, а Шахразада им откроет, и ее заберут вместо тебя?
– Выпить бы чего-нибудь холодного, – произнес он, почувствовав, как у него внезапно пересохло в горле. – Как вы думаете, у них здесь есть кока-кола или еще что-нибудь?
– Пойду посмотрю. – Они оба повернулись, услышав веселый шум: дети Валика вприпрыжку примчались по тропинке, ведущей к озеру; Аннуш шла за ними следом, чуть отстав.
– Ах, – обратилась она к ним со своей всегдашней счастливой улыбкой, хотя под глазами лежали глубокие тени, – что за чудесный день, не правда ли? Нам так повезло.
– Да, – ответили они оба, одновременно гадая про себя, как такая замечательная женщина может быть женой такого человека. Смотреть на нее было одно удовольствие, и более прекрасной матери трудно было бы отыскать.
– Капитан Аббаси, вы не видели моего мужа?
– Он в доме, ваше высочество, вместе с остальными, – ответил Али. – Позвольте проводить вас, я как раз направлялся в ту сторону.
– Прошу вас, не могли бы вы разыскать его для меня и попросить присоединиться ко мне?
Али не хотелось оставлять ее наедине с Локартом, поскольку она присутствовала, когда Валик и Селади рассказывали ему о своих планах, спрашивая его совета по поводу конечного пункта их путешествия, хотя об устранении Локарта речь тогда не шла, об этом они говорили позже.
– Я не хотел бы беспокоить генерала лично, ваше высочество, может быть, мы могли бы пойти туда вместе?
– Прошу
Али пожал плечами. Иншаллах, подумал он и зашагал к дому. Когда они остались совсем одни – дети забежали за ангар, играя в прятки, – Аннуш мягко коснулась Локарта.
– Я не поблагодарила вас за наши жизни, Томми.
Локарт был поражен. Она впервые назвала его по имени – для нее он всегда был «капитан Локарт», или «мой двоюродный зять», или «его превосходительство муж Шахразады».
– Я был рад помочь.
– Я знаю, что вы и милый старый Мак сделали для детей и меня… не нужно выглядеть таким удивленным, мой дорогой, я знаю сильные стороны своего мужа… и его слабости – какая жена не знает этого? – В ее глазах появились слезы. – Я знаю и то, что все это означает для вас. Вы поставили под угрозу свою жизнь, жизнь Шахразады, ваше будущее в Иране, возможно, свою компанию.
– Жизнь Шахразады – нет. Она в полной безопасности. Ее отец, его превосходительство Бакраван, позаботится о ней, пока она не сможет выбраться из страны. Конечно же, ей ничего не грозит. – Он увидел темно-карие глаза Аннуш, прочел прятавшиеся в них мысли, и его душа свернулась жгутом.
– Я молюсь об этом всем своим сердцем, Томми, и молю Бога исполнить это желание. – Она вытерла слезы рукой. – Никогда в жизни я не испытывала такой печали. Я даже не подозревала, что могу так печалиться… печалиться из-за побега, печалиться из-за этого несчастного солдата, умиравшего на снегу, печалиться обо всех наших семьях и наших друзьях, которым пришлось остаться, печалиться из-за того, что теперь в Иране никто не может чувствовать себя в безопасности. Я так боюсь, что большинство людей нашего круга станут объектом преследований для мулл, мы всегда были… как это сказать? Слишком современными и… слишком прогрессивными. Здесь надо всеми нависла угроза… даже над самим Хомейни.
Локарт услышал собственный голос, произнесший «Иншаллах», но он ее не слушал, внезапно оледенев при мысли, что больше никогда не увидит Шахразаду, никогда не сможет вернуться в Иран, или она никогда не сможет покинуть страну.
– Скоро все опять придет в норму, людям разрешат выезд, и все будет хорошо. Конечно, все так и будет. Через несколько месяцев все так обязательно и будет. Конечно же, скоро все станет нормально.
– Я надеюсь на это, Томми, потому что я люблю вашу Шахразаду, и мне было бы очень плохо, если бы я не смогла больше увидеть ни ее, ни малышку.
– Как? – Он посмотрел на нее, разинув рот.
– О, ну конечно же, откуда вам знать, – сказал она и смахнула с ресниц остатки слез. – Было еще слишком рано, чтобы вы заметили. Шахразада сказала мне, что она уверена, что носит под сердцем своего первенца.
– Но… но… ну, она… – Он беспомощно замолчал, испытывая одновременно ужас и восторг. – Не может этого быть!
– О, она еще не была уверена, Томми, но она чувствовала, что это так. Иногда женщина просто знает – ты ощущаешь себя по-другому, настолько иначе и настолько чудесно, настолько наполнено, – добавила она; теперь ее голос звучал радостно.