Шамал. В 2 томах. Т.1. Книга 1 и 2
Шрифт:
– Ты не говоришь нам всей правды. Ну-ка проучите его!
– Но я говорюяговорюяговааааааа…
Потом его опять привели в чувство и бормотание возобновилось, про Ибрагима Кияби, отца Ибрагима, муллу Ковисси, имена студенческих лидеров Туде, про свою жену, про отца и где он жил в Тбилиси и про деда, который работал в царской охранке до того, как стал одним из создателей чека, потом ОГПУ, НКВД и, наконец, КГБ, созданного Хрущевым в 54-м после расстрела Берии как шпиона западных держав.
– Ты полагаешь, Берия шпионил для нас, Мзитрюк?
– Да… да… да шпионил,
– Как у них могут быть доказательства такой лжи?
– Да… это была ложь… но мы должны были верить ей… мы должны… нам при… при… приходилось… ааааа не надо уууу… умоляюууууу…
– Перестаньте его мучить, дьяволы, – возник в динамиках голос Армстронга в нужный момент. – Не надо его пытать, если он сотрудничает… Сколько раз мне вам это повторять? Пока он говорит правду, не трогайте его. Дайте ему стакан воды. Так, Мзитрюк, что вам известно о Григории Суслеве?
– Он… я думаю, он шпион.
– Он не говорит нам правды, – взревел по поданному знаку голос Хашеми. – Преподайте-ка ему урок!
– Нет… нет… нетненадоненааадаааабожененадооуууу он… его зовут Петр Олегович Мзитрюк… он мой отец… мой отец он… Суслев было… было его прикрытие на Дальнем Востоке… он работал из Вла… Владивостока и другой псевдоним Броднин… и он живет в Тбилиси… он комиссар и главный со… советник по Ирану и он кон… контролирующий Абдоллы… Абдоллы-хана…
– Ты снова врешь. Откуда ты можешь знать такую секретную информацию? Ну-ка пока…
– Пожалуйста… не надо… я клянусь… я не лгу… я… читал его секретное личное дело и я знаю… что это правда… Броднин был последний псевдоним… а потом он… Аллах помогииимнеееее… – Он опять потерял сознание. Его снова привели в чувство.
– Как Абдолла-хан выходит на контакт со своим контролирующим?
– Он… мой… они встречаются… когда… всегда когда… и… иногда на… на даче… иногда в Тебризе…
– Где в Тебризе?
– Во… во дворце хана…
– Как они договариваются о встрече?
– По коду… кодированный телекс из Тегерана… из штаба…
– Назови код?
– Г… G16… G16…
– Какое у Абдоллы-хана кодовое имя?
– Иваныч.
– А у его контролирующего? – Армстронг позаботился о том, чтобы не волновать беспомощного человека, напоминая ему, что он предает своего отца.
– Али… Али Хой…
– Кто были связные Броднина?
– Я… я не… я не пом… не помню…
– Помогите ему вспомнить!
– Ненадопрошуууу… о Боже… о Божееее… погодите… дайте мне подумать… я не могу вспомнить… это был… это был… погодите… он говорил мне… там были… там было трое… что-то как бы словно… как бы один из них был цветом… был… погодите… да… Грэй, да, именно так… и другой был… другой был Брод или как-то так… Брод как-то еще… думаю… там «у», это был Джулиан Брод, как-то так…
– Кто еще? – спросил Армстронг, скрыв свой шок. – Кто третий?
– Я… я не пом… неееет погодитеее дайте мнееее… был был еще другой… говорил мне там было мне про… про четверых… один… один… был… Тэд… Эвер… Эвер как-то… Эверли и другой был… если… я… пожалуйста…
Кровь отхлынула от лица Армстронга.
– … это было… это было… это все… что он говорил мне…
– Расскажите нам, что вам известно о Роджере Кроссе!
Ответа не последовало.
Через прозрачное с их стороны зеркало они видели человека, корчившегося на операционном столе, выгибаясь под проводами, которые накачивали его болью, и, пополам со стонами, снова потекли слова:
– Он он… хватииитненадоооуууу… он был руко… руководителем… нет, помощником руководителя MI6 и почти нашим главным английским тайным агентом два… двадцать лет или больше для нас и… Броднин Юрод… мой отец узнал… узнал… что он был двойным… тройным агентом и приказал его по секции 16/а… Кросс обманывал нас годами… обманывал нас…
– Кто выдал Броднину Кросса?
– Янезнаю… клянусьнезнаю… я не могу знать все… всего… только что было в его личном деле и что он мне сам рассказывал…
– Кто был контролирующим Роджера Кросса?
– Я не знаю, не знаю, откуда я мог бы знать, я только знаю, что прочел тайком в личном деле моего отца в его лич… вы должны мне верить… мнееееааааааа.
– Расскажи мне все, что было в досье, – сказал Хашеми, теперь так же живо заинтересованный, как и Армстронг.
Они слушали, отсеивая слова от воплей. Иногда это была почти бессмысленная смесь русского и фарси, а Ракоци продолжал выдавать имена, явки, псевдонимы, звания, отвечая на их вопросы, его память подстегивалась новыми ярусами боли, пока он не излился весь, не начал повторяться, сам путаясь в своих словах и мыслях и потеряв всякую ценность.
– … Пах… муд… Пах… муди…
– Что про Пахмуди? – встрепенулся Хашеми.
– Я… он… помогитееее мнееее.
– Что про Пахмуди? Он советский агент?
В ответ только бессвязные обрывки речи, стоны и путаница.
– Лучше дать ему отдохнуть, Хашеми. У него слишком хорошая память, чтобы мы спекли ее за раз. Мы можем выяснить, что там с Пахмуди, завтра и пройтись по всем материалам. – Армстронг чувствовал себя таким же выжатым, втайне поражаясь той информации, которую предоставил Ракоци. – Я рекомендую период отдыха, дайте ему поспать пять часов, потом мы можем начать снова.
Два иранца в камере ждали указаний. Доктор бросил взгляд на часы. Он занимался этим шесть часов без перерыва, у него ныла спина и болела голова. Но он был специалистом САВАК с большим стажем и был очень доволен собой, доведя Ракоци до уровня правды без наркотиков. Безбожный сын горящего в аду отца! – с отвращением подумал он.
– Дайте ему поспать пять часов, потом начнем снова, – раздалось в динамике.
– Да, полковник. Очень хорошо. – Он осмотрел глаза Ракоци, приподняв веки, потом сказал своему помощнику, который был глухонемым, но умел читать по губам: – Оставь его как есть, это сэкономит нам время, когда мы вернемся. Ему понадобится укол, чтобы проснуться. – Помощник кивнул и, когда снаружи отрыли дверь, они оба вышли.