Шамал. В 2 томах. Т.1. Книга 1 и 2
Шрифт:
– Пожалуйста, помоги мне. Не может быть, чтобы ты ничего не мог сделать, не мо…
Дверь распахнулась, и в комнату торопливо вошел Мешанг, он был с Зарой.
– Шахразада, моя дорогая, Джари сказала, что у тебя был обморок, что случилось, ты в порядке? Карим, здравствуй, как поживаешь? – Мешанг замолчал, пораженный переменой во внешности Карима и его бледностью. – Что, ради всего святого, произошло?
В молчании Шахразада поднесла руку к губам, холодея от страха, что она опять все сейчас расскажет. Она видела,
– У меня ужасные новости. Во-первых… во-первых про моего… моего отца. Его расстреляли, расстреляли за… преступления против ислама…
– Это невозможно! – вырвалось у Мешанга. – Героя Дхофара? Это, должно быть, ошибка!
– Про его превосходительство Джареда Бакравана тоже говорили «невозможно», но он мертв, и отец убит, как и он, и есть еще новости, такие же плохие…
Шахразада беспомощно расплакалась, Зара обняла ее, и сердце Карима потянулось к ней, и он похоронил Валика, его жену и детей, предоставив другим принести эту весть.
– Иншаллах, – сказал он, ненавидя это оправдание, которое уже не мог принимать для тех святотатственных преступлений, которые люди совершали именем Бога, Бога, которого этим людям никогда не дано узнать. Аятолла – истинный дар Аллаха. Нам нужно лишь следовать за ним, чтобы очистить ислам от этих гнусных богохульников, думал он. Аллах накажет их после смерти, а мы, живые, должны покарать их смертью.
– Мои новости все плохие, я под подозрением, как и большинство моих друзей, все военно-воздушные силы под судом. Я по глупости рассказал Шахразаде… я хотел, чтобы ты знал, Мешанг, но я сделал глупость и рассказал ей, вот почему она… она упала в обморок. Пожалуйста, извините меня, мне жаль, но я не могу остаться, не могу, мне нужно… нужно возвращаться. Я просто хотел сказать вам про… мне нужно было сказать кому-то…
Кабинет Мак-Айвера. 22.20. Мак-Айвер был один в офисе на верхнем этаже, он сидел в скрипучем кресле, удобно забросив ноги на стол, и читал. Освещение было хорошим, и в кабинете тепло благодаря их собственному генератору. Телекс он включил, высокочастотную рацию тоже. Время стояло позднее, но смысла торопиться домой, где холодно, сыро, и где нет Дженни, он пока не видел. Он поднял глаза. На лестнице снаружи послышались торопливые шаги. Стук в дверь прозвучал нервно.
– Кто там?
– Капитан Мак-Айвер? Это я, капитан Пешади, Карим Пешади.
Пораженный, Мак-Айвер отпер дверь. Он хорошо знал этого молодого человека, и как студента вертолетной школы, и как любимого двоюродного брата Шахразады. Он протянул ему руку, пряча еще больше удивление, которое в нем вызвал вид молодого офицера.
– Входите, Карим, чем я могу быть вам полезен? Я был ужасно расстроен, узнав об аресте вашего отца.
– Его расстреляли два дня назад.
– О
– Да. Извините, я не могу сообщить вам ничего приятного. – Карим торопливо закрыл дверь и понизил голос. – Простите, но мне нужно спешить, я уже на несколько часов опаздываю из увольнительной, но я только что был у Шахразады… Я зашел к вам на квартиру, но капитан Петтикин сказал, что вы здесь. Сегодня я прочел секретный телекс с нашей базы в Абадане. – Он передал Мак-Айверу его содержание.
Мак-Айвер пришел в ужас, который постарался скрыть.
– Вы говорили об этом капитану Петтикину?
– Нет-нет, я подумал, что мне следует сказать это только вам.
– Насколько нам известно, НВС был угнан. Ни один из наших пилотов не…
– Я здесь не в официальном качестве, я просто пришел к вам, потому что Тома здесь нет. Я не знал, что мне еще делать. Сегодня вечером я видел Шахразаду и узнал, совершенно случайно, про Тома. – Он повторил то, что ему сказала Шахразада. – Как Том может быть жив, когда все они погибли?
Мак-Айвер почувствовал, как в груди опять поднимается боль.
– Она ошибается.
– Именем Бога, скажите мне правду! Вы не можете не знать! Том должен был вам рассказать, вы можете доверять мне, – взорвался молодой иранец, вне себя от тревоги. – Возможно, я смогу помочь. Том в ужасной опасности, как и Шахразада и все наши семьи! Вы должны мне верить! Как Тому удалось выбраться?
Мак-Айвер почувствовал, как узел все туже затягивается вокруг них – Локарта, Петтикина, его самого. Не теряй головы, приказал он себе, будь осторожен. Тебе нельзя ни в чем сознаваться. Не признавайся ни в чем.
– Насколько я знаю, Тома даже близко не было от НВС.
– Вы лжете! – в ярости воскликнул Карим, и сказал ему все, до чего додумался по дороге сюда, пока шагал пешком, толкался в автобусе, снова шел пешком, а вокруг падал снег, и он чувствовал внутри холод и отчаяние – ему еще предстояло предстать перед комитетом. – Вы должны были подписать разрешение на полет, вы или Петтикин, и в нем должно стоять имя Тома. Я слишком хорошо вас всех знаю, я помню, как вы постоянно вколачивали нам в голову, что летать нужно с соблюдением всех формальностей, с подписанием бланков, что всегда надо ставить подпись на бланке. Говорили ведь, разве нет? Разве нет?! – уже прокричал он.
– Думаю, вам лучше уйти, капитан, – сухо произнес Мак-Айвер.
– Вы замешаны в этом так же, как и Том, неужели вы не видите? У вас такие же проблемы, как и…
– Думаю, вам лучше оставить этот разговор. Я понимаю, что вы измучены, и то, что случилось с вашим отцом, ужасно, – мягко проговорил он. – Мне действительно ужасно жаль.
В наступившей тишине было слышно лишь тихое гудение рации и генератора, расположенного над ними на крыше. Мак-Айвер ждал. Потом молодой человек слегка кивнул.