Шаманка Сумеречных Сов
Шрифт:
Эпилог.
Нежное тёплое солнце начала лета заливало всё вокруг, делая мир ярче. Долгие тяжёлые работы с самого начала весны совсем недавно дали свои первые плоды. По расчищенному древнему руслу несла свои воды широкая, сверкающая река. Озеро, которое она теперь наполняла, оживило десяток водопадов.
Гиблая топь неохотно, но отступала. К началу лета, смыв всю грязь, вырвалась на свободу и Птичья река, на берегу которой когда-то цвели лотосы и жили Цапли.
И
– А вы...- тут же полетел к нему Нильс, и едва обернулся, стоял перед незнакомцем, не зная, как задать главный вопрос.
– Пусть вид моих спутников тебя не обманывает, юный родич. Иногда так бывает, что нашу силу принимают не клановые птицы. Это журавли, но я Цапля.
– Я пристально наблюдала за незнакомцем, не отходя от мужа-дракона.
– Цапля, - повторил Нильс.
– Вы пришли встретить рассвет и искупаться в холодной воде?
– Конечно, тогда дух наполняется силой только пробудившегося мира. А ещё я хотел посмотреть, кто с таким упорством зовёт меня в родные края. Нам пришлось смириться, что эта ниточка потеряна и никогда не примет своих корней. Тем невероятнее было услышать этот зов.
– Улыбался беловолосый.
– Вы вернётесь?
– прямо спросил Рихард.
– Если Цаплям больше ничего не угрожает, то Старейшина приведёт клан обратно.
– С любопытством рассматривал Рихарда и Нильса незнакомец.
– Моё имя Альмин, получается, мы троюродные братья.
– Альмин... – прищурился, что-то вспоминая Рихард.
– Стальной Ветер! Наслышан, рад, что не довелось встретиться в бою.
После того разговора прошёл месяц, и сейчас с той стороны доносился стук молотков. Вернувшиеся Цапли строили свои домики на сваях под остроугольными крышами и каменные мостки, уходящие глубоко в водную гладь. Заканчивались они круглыми площадками-беседками, в которых Цапли любили пить отвары, встречая рассвет или закат.
Пользуясь тем, что сейчас муж и сын заняты на строительстве обводных каналов, что должны были ещё сдвинуть топи и дать возможность выйти на поверхность подземным водам, когда-то питавшим Малое море, я не торопясь шла к домику на болотах.
За это время он изменился, став любимым пристанищем семьи. На втором поверхе, под самой крышей, теперь была библиотека. Нильс бережно укладывал там уже свои собственные свитки, в которые переписывал сказки и описания соседних земель до Столкновения.
Небольшой пристрой позволил создать сразу две спальни, одну из которых я собиралась сейчас занять. А на широком, украшенном резьбой крыльце было очень уютно сидеть тёплыми ночами.
Очередной приступ ноющей боли в пояснице вызвал улыбку. Пришла пора мне самой подарить жизнь. Я сама обмылась и натянула на чистое тело свободную рубаху, оберeжную вышивку на которой закончила совсем недавно. Приготовила купель, в которой смою потом родовую кровь с малышей, и мягкие
Я легла на кровать, несколько раз глубоко вздохнула. Ведь сейчас рождались не только наши дети. Меняла оперение и я, становясь женщиной. Вместе с моими детьми рождалась Саяна-мать.
Первый крик, ознаменовавший начало пути детей к жизни, совпал с грохотом сорванной с петель двери.
– Саяна!
– почти дышал огнём почуявший начало родов Рихард.
– Так и знал, что попытаешься одна через это пройти.
Я только прикрыла глаза, признавая, что спорить с этим упрямцем бесполезно.
Несколько часов усилий спустя, когда солнце спряталось в сумеречном тумане, два тихих писка следом друг за другом, ознаменовали, что в роду Серебряных стало на двух драконов больше.
Пока моё тело исторгало из себя детское место, Рихард успел искупать малышей и спеленать. Пуповину детям он перерезал сам. А пока маленькие драконята ворчали в колыбели, Рихард задрал подол окровавленной рубахи и начал осторожно обмывать мои бёдра.
– Я сама!
– обожгло щeки стыдом.
– Подай мне вон тот пузырёк...
– Нет. Я тебе уже говорил, что есть женские раны, которые должен лечить мужчина, ставший их причиной. И никаких зелий, выпив которые, ты будешь прыгать как коза, но во вред себе, я тебе не подам. Сейчас сменим постель, покормишь этих ворчунов и будешь спать.
– Ознакомил меня с ближайшим будущим муж.
– Как думаешь назвать?
– спросила я, закончив кормить сына и прикладывая к груди дочь.
– Основателя рода Серебряных звали Северусом. И твой отец с Севера. Да и чешуя у нас больше на льдинки похожа.
– Сказал Рихард.
– Я уже чувствую их Зверей. Они пока глубоко в крови, с любопытством прислушиваются. Но они необыкновенно сильны. И красивы. Особенно дочь. Как солнце в гранях льда!
– Да?
– я с сомнением посмотрела на сморщенный, красный комочек с редкими белыми волосиками.
– Пусть тогда будет Изольдой.
А на рассвете, в распахнутое окно влетели те, для кого первый крик детей стал зовом.
– Мдааа...
– усмехнулся муж, разглядывая двух цапель и двух молодых сов, что-то успокаивающее ухавших на краю одной общей на двоих колыбели.
– Спасибо!
Эпилог пятнадцать лет спустя.
Вечера поздней весной неохотно превращались в ночь, до последнего подсвечивая небо. Светозара глубоко вдохнула, тряхнув густой гривой непокорных волос.
– Ты чего тут? Не среди бабушкиного полисадника. Болото кругом.
– Заворчал старший брат Буян.
– Да вижу. Только посмотри, даже здесь весна. Цветы кругом. А мхи какие! Так и тянет прилечь.
– Улыбнулась девушка.
– Ты гляди! На мхах в болотах она поваляться собралась! А поспать среди дурман-травы не тянет?
– брат был строг.
Шутка ли, девица в отряде. И пусть клан Диких Гусей известен как охотники и следопыты, всё же решения сестры Буян не одобрял. Выросла уже, зацвела. Грудей полна запазуха, а она по болотам рыщет!