Шаманское проклятие

Ломовская Наталия

– Я? – удивился отец. – Ну что ж, пожалуй…

Мама вырвала газету у отца из рук.

– Вперед!

– Что – вперед?

– Отжимайся! А мы будем смотреть и считать!

Отец попытался обратить все в шутку:

– Анечка, после плотного ужина врачи не рекомендуют физкультурные упражнения. Знаешь, сегодня были такие вкусные котлетки…

– Обычные были котлетки. Куриные. Не пытайся подлизываться. Я не шучу. Вперед и с песней!

Все так же посмеиваясь, отец неловко опустился на ковер и начал отжиматься.

– Раз, два, три… –

подпрыгивая от восторга, принялся считать Сережа вслед за мамой.

Но досчитать пришлось только до восьми. Папа выдохся, лег ничком на ковер и запросил пощады.

– Вот видишь! – торжествующе заметила мама.

– Да, я что-то не в форме, – вздохнул отец, усаживаясь обратно в кресло и смущенно потирая ладони. – А Сережке сколько надо отжаться по этим их…

– По нормативам? Пятнадцать раз!

– Кошмар какой, – снова вздохнул отец и потрепал сына по спине. – Ну, ты уж держись, мужичище… Как-нибудь.

Так оно и шло – «как-нибудь». Правду сказать, мало кто из их первого «А» класса мог пятнадцать раз отжаться, нормативы были явно завышенными – неизвестно, кто их придумал! Поэтому над Сережей особенно не смеялись. Зато как невыносимы были эстафеты, командные спортивно-военные игры, какой апокалиптической бессмысленностью отдавали они! Сережа неизменно сбивался, путал задания, путался в собственных ногах, обутых в новенькие кроссовки, спотыкался, разбивал колени и, конечно же, подводил всю свою команду, которая потом награждала его презрительными рекомендациями и унизительными прозвищами!

Болел он по-прежнему часто, и только болезни плюс последующие освобождения от физкультуры служили ему отдушиной. Совершенно внезапно на защиту ненавистных уроков встала Римма.

– Лично я, как врач, стою за уроки физкультуры, – строго заявила она родителям. – Лично я не вижу ничего хорошего в том, что он у нас такой субтильный!

– Мне кажется, мамуля, ты всегда была поборницей чисто гуманитарного воспитания, – хихикнула мама. – Нам с Ниночкой ты всегда записки в школу писала, чтобы нас освобождали от уроков физкультуры, помнишь?

– Еще бы не помнить! – хмыкнула Римма. – Но вы – девочки, у вас в жизни другая миссия. Если ты помнишь, неблагодарная дочь, я же вас сама и научила специальной гимнастике, поддерживающей фигуру. И ты до сих пор ее делаешь! Как, собственно, и я. А мальчик у нас растет тепличный. Я не говорю о том, чтобы воспитать из него атлета, но он должен уметь красиво двигаться и иметь хоть какую-нибудь мышечную массу! Иначе он так и не выкарабкается из болячек и с возрастом обрастет лишним жирком!

Отец нахмурился и почему-то втянул живот.

– Но я не вижу выхода… – начал он.

– А я вижу, – сказала как отрезала Римма Сергеевна. – Запишем его в секцию легкой атлетики, пусть занимается.

Мама театрально покачнулась, якобы собираясь упасть в обморок.

– Такие нагрузки! А он справится? Школа, музыка…

– Справится! – уверенно ответила бабушка Римма и обратилась наконец к самому Сереже: – Как ты полагаешь?

Сережа

только плечами пожал. Лучшими минутами в его жизни были те, когда он залезал в кресло с книгой и его оставляли в покое… Но насмешки в школе больно ранили его самолюбие, и он сказал:

– Можно попробовать.

Записываться в секцию Сережа отправился самостоятельно. В рюкзаке у него лежала записка, написанная маминым ломким почерком по листу бумаги в клеточку. Но как-то вышло, что он не пошел прямо в спортивный зал, а не спеша потащился по коридору Дворца пионеров и вдруг услышал звуки вальса, раздающиеся из-за плотно прикрытой двери. Не совладав с любопытством, мальчик заглянул в щелку.

За дверью был слабо освещенный зрительный зал, пустой. Только в первом ряду сидел человек. Звуки вальса неслись из небольшого магнитофона, стоявшего перед ним на столе. А на сцене танцевала пара – девочка в чем-то воздушном, розовом, на взрослых высоких каблучках, и мальчик в черном костюме, с гладко зачесанными рыжеватыми волосами. Им было лет по десять-одиннадцать, но они показались Сереже очень взрослыми и необыкновенно красивыми. Человек в первом ряду смешно размахивал руками и покрикивал на танцующих:

– Темп, темп держим! Леночка, спинку! Соберитесь, ребята, вам завтра выступать!

Тут Сережа почувствовал, что кто-то хватает его за шиворот, и понял, что возвращающиеся с тренировки ребята собрались проделать с ним старую и довольно жестокую школьную шутку, когда уличенного в подглядывании вталкивают в кабинет – на позор и поношение. Понять-то он это понял, но предпринять для своего спасения ничего не успел – как пулька из игрушечного пистолета влетел он в зал и шлепнулся на пол. Сережа попытался тут же выскочить обратно в коридор, но куда там – дверь придерживали снаружи, оттуда слышался смех и голоса.

Тем временем музыка смолкла. Танцевавшие ребята и тот, что размахивал руками, наверное, их тренер, уставились на него. Девочка засмеялась, но как-то не обидно.

– Ты кто? – строго обратился к Сереже тренер.

– Я… Сережа, – окончательно смешавшись, ответил мальчик.

– Вот как? Любопытно. А что же ты делал за дверью, Сережа? И как тут оказался?

– Меня мальчишки втолкнули. А я не намеревался вам мешать. Я просто хотел посмотреть.

– Не намеревался? – повторил за Сережей тренер. – Хм-м, вот какая оказия… И что же – посмотрел?

– Посмотрел.

– И как?

– Красиво, – искренне признался Сережа. – Очень красиво.

– Ты находишь? Да ты, я вижу, ценитель…

В голосе тренера насмешки не слышалось, и Сережа приободрился.

– А скажите, пожалуйста, это трудно – научиться так танцевать?

– Серьезный вопрос, – тренер наклонился к Сереже поближе, и мальчик увидел его веселые глаза. – Пожалуй, что довольно трудно. Но возможно. А тебе хотелось бы?

Сережа кивнул.

– Тогда попросись у родителей, чтобы тебя записали в кружок бальных танцев. Меня зовут Валерий Маркович. Запомнил? Придешь?