Шаманы крови и костей
Шрифт:
– Тирпалиас и Динфия - так их назвали. Я тогда был советником над казной и помню, что сталось в ту ночь. Верховные служители собрали совет, на который явился император. Нужно было решить, что делать со вторым ребенком. Кроме своего уродства Динфия была такой же крепкой, как и брат, а Хакаль, не выдержав долгих родов, отошла в мертвое царство. Совет стоял на том, что от девочки нужно избавиться, чтобы простой люд не начал судачить о проклятиях и черных отметинах в императорской крови,
– Решили, что пока девочка не встанет на ноги, она останется в замке, под присмотром верных нянек. Сатар нарочно строительство затеял, отгородил часть замка специально для Динфии. Только он и Верховные служители туда вхожи были. До сих пор удивляюсь, как никто не выведал тайны. Про девочку скоро забыли, хлопот она не доставляла. Не знаю волей каких богов, но Сатар дозволял близнецам видеться и играть вместе. К тому времени у Тирпалиаса уже начала кипеть его порченная кровь. Все кончилось тем, что на одиннадцатом году Динфия забрюхатела, а так как хож к ней был только братец и отец, нечего было гадать, кто ее засеял. К тому времени Сатар так и не женился во второй раз и наследников, кроме Тирпалиаса, не сделал.
– В одиннадцать лет?
– не верил своим ушам регент.
– Чего тут дивиться? Твою мать за Тирпалиаса отдали на тринадцатом году.
– Но меня она родила на пятнадцатом.
– Разговоры о матери Шиалистана не радовали - не сейчас и не в такой вони стоило вспоминать ее доброе имя.
– Что стало с тем ребенком?
– Динфия родила дочь, - старик многозначительно посмотрел на регента.
– Лимис, - понял Шиалистан.
– И Сатар никак не помешал этому? Отчего было не опоить бедняжку зельями, чтоб утроба ее сама от ребенка избавилась?
– Оттого, что все мы крепки задним умом, а тогда ни про живот, ни про то, кто над ним постарался, никто из нас не знал. Рхель сунул на нас, оттяпывал земли кусок за куском, народ волновался. Думаешь, думал кто о безносой уродке? От Динфии хлопот не было, многие вовсе позабыли о ней. А когда при дворе появилась чудная белокурая девочка, кареглазая и белокожая, Сатар выдал ее за свою дочь. Хакаль к тому времени отошла в мертвое царство, не без помощи брата, как говорили после. Будто бы именно ее Тирпалиас задавил первой. Если бы сукин сын Сатар не покрывал своего выродка, я бы никогда не отдал за него Бренну!
Раван хватанул себя по колену, облизал пересохшие губы. Регент видел, как он дрожит - то ли от злости, то ли от слабости, что уже жила в его
– На третьем году жизни Лимис перерезала глотку спящей няньке, - сказал дед.
– Через месяц швырнула кошку в кипящий котел. Это покрывали, как могли, но слухи расползались, точно тараканы. Кареглазое чудовище мучило все, до чего дотягивалась своими неможными ручонками. Однажды раскромсала себе руки - от запястья и до самых плеч и кровь свою хлебала, точно собака, прямо из лужи. Тогда-то Совет и прижал Сатара - откуда ребенок и чьей крови. Когда все выяснилось, поздно было подтирать зад. Я хотел, чтобы девочнку немедленно умертвили, но все боялись гнева богов за пролитую кровь Гирама. Лимис забрали Верховные служители, а для всех было сказано, что наследница упала с замковой стены и убилась. А теперь думай, отчего девчонку так прятали, Шиалистан.
Рхелец злился на себя - и в этот раз дед обставил его, ткнул носом в свиной зад. И пусть старик не ликует открыто, по лицу его видно, что эту победу смаковать он будет долго.
– В Лимис течет кровь Гирама, верно, но она родилась от кровосмесительного брака, и крови порченной Хакаль в ней побольше будет, чем в Тирпалиасе. Ты выпустил не наследницу дасирийского трона, а еще одно поветрие. Уж не знаю, какое из двух поганее.
– Харсты пусть дерут всех дасирийских императоров, - проскрежетал регент.
– Носитесь со своим Гирамом, точно с цацкой.
– Его кровь нас соединила и Дасирия никогда не забудет подвигов этого великого человека, а тебя, если не перестанешь поганить его славное имя, палкой отхожу так, что мясо с костей сойдет.
Шиалистан уже собрался сказать что-то поперек, как дверь комнаты распахнулась, словно от сильного сквозняка. На пороге толпились рабы и несколько стражников. Их растолкал Фраавег - военный советник прокладывал дорогу локтями, Он вышел вперед, с лицом белым, точно мел. Шиалистан знал, что с такой рожей Фраавег мог принести только поганые вести. "Будто мало их сыплется на мою голову", - подумал рхелец, и грозно спросил, отчего в покои хранителя врываются без дозволения.
– Господин, - в устах Фраавега это слово звучало почище ругательства, - в Иштар пришли люди в черных одеждах. Называют себя Вестниками богов.
– Что с того? Повесить всех, в назидание, чтобы знали, как хулить наших Владык.
Фраавег сглотнул, пошарил взглядом в поисках чем бы промочить горло, и, не найдя ничего, сказал:
– С ними человек, и пусть мне вот тут же на месте Вира глаза отнимет, если это не Нимлис! Те люди говорят, что боги вернули к жизни истинного наследника Дасирии и он разгонит черные тучи над империей.