Шанакарт. Корона Сумрака
Шрифт:
Почувствовав запах своей крови, Шелара жалобно всхлипнула.
– Ну же, Шелара, совсем не больно. И не страшно.
– Страшно, – прошептала она. – Очень страшно.
Демон склонился к её уху и промурлыкал, совсем как раньше:
– Хочешь, я тебе песенку спою?
– Хочу.
– Тогда слушай… «Ночь падала на землю ливнем звёзд, в холодном воздухе огня кружились искры, а мне от снега чудился дух роз и тяжестью своей все путал мысли…».
Шелара закрыла глаза и поудобнее пристроила голову на его плече. Ещё одна слеза соскользнула со щеки. Всё ещё
– Кажется, тебе стоит поблагодарить эту нежить, – иронично проговорил Эжен на шерессе, вычищая рану кинжалом.
Альшер не ответил, продолжая тихо напевать песню. А Шелара плавно уносилась в туманное царство сновидений, обнимая Ледяного демона, как последнюю опору в этом мире.
– Чары тарлиш всё сильнее?
– Да, – он осторожно придерживал обмякшее девичье тело. Она была упоительно тёплой и податливой. Всегда бы так. – Думаю, в итоге, нам обоим не устоять.
– Если, конечно, Шелара не погибнет где-нибудь по дороге, – добавил Эжен, заставляя рану медленно затягиваться. Алая плоть покрылась тоненькой гладкой плёночкой, под ней срастались заново сосуды, мышцы, ткани. – Она слишком хрупкая для нашей компании.
– Ты её недооцениваешь. Опыт и сила у неё вполне компенсируется упрямством и наглостью.
– Пусть так. Но я бы не стал выпускать её из виду, если не планируешь разорвать связь. Так. Я сделал, что мог. Восстановление может занять несколько часов. Сейчас я забинтую её руку, и уложи её спать.
Эжен достал из своей сумки бинты и аккуратно обернул рану плотной материей. Закрепив края, демон отдал Альшеру кинжал и уничтожил все следы операции. Принц попытался чуть отстраниться от девушки, но она протестующе проворчала что-то во сне и прижалась к его груди плотнее. Демон, конечно же, сдался. Князь хмыкнул, пообещал, что сам договорится с хозяевами, и исчез за дверью.
За окном было уже светло, под потолком гасли магические «светлячки» Эжена.
***
Иллиабель закрыла дверь и повернула в замке ключ. Селлестераль, подняв на миг взгляд, тут же опустил его обратно в документы и продолжил чтение. Демоница подобрала длинный подол, скинула туфли и прошла по ковру до стола. Ворс приятно щекотал голые ступни.
– Что ты делаешь?
– То же, что и всегда. Пытаюсь работать.
Наместник выпрямился в кресле и откинулся на спинку, крутя в пальцах ручку.
– А ты?
– А я мешаю тебе работать!
Иллиабель обошла стол и удобно устроилась на коленях супруга. Он совершенно не возражал. Обнял жену и закрыл папку с документами. Женщина обвила руками его шею, заглянула в обожаемые глаза, и была награждена нежнейшим, волнующим поцелуем.
– И ты даже не будешь сопротивляться?
– Не буду. Я слишком много работаю, и мне иногда тоже нужен отдых. Иначе никакого вдохновения.
– Неужели, отчёты по укреплению шанакартского лирса против гномьего «топорика» не вдохновляют?
Селлестераль усмехнулся: и всё-то она успевает замечать. А, казалось бы, в папку
– Совершенно не вдохновляют. Старейшина Дювиалар просто хочет премию.
– Плох тот экономист, который не хочет премию, – заметила Иллиабель, поглаживая ткань его камзола на груди.
– Тоже верно. Ты ко мне по делу или соскучилась уже?
– По делу. И соскучилась. Мы ведь не виделись с утра.
– С утра? Неужели! А мне показалось, прошли столетия печали и ледяного забвения.
– Так сильна твоя любовь ко мне, или так скучны отчёты Старейшин?
– Тебе правду или то, что ты хочешь услышать?
Иллиабель изогнула идеальную бровь:
– Правду.
– Тогда, и то и другое. Знаешь, я уже почти хочу видеть Шейлирриана на престоле. Возьму отпуск… Или сразу пенсию брать?
– Для начала возьми хотя бы выходной. У отца сегодня помолвка.
– Надеюсь, на это липовое обручение он не требует подарков?
Она рассмеялась:
– О, Селлестераль, не будь скрягой! Иначе нам никто не поверит!
– Тогда я первым делом попрошу Альшера называть её бабушкой!
Иллиабель снова не сдержала смеха:
– Ты злодей!
– О, да! Он уже узнал что-нибудь полезное от Карела?
– Не спрашивала. Вечером расскажет, – Иллиабель прилегла на его грудь. – Интересно, каким будет мир без Вилькортина?
– Очень инниарским, полагаю.
– Селлестераль!
– Я ведь не сказал, что это плохо. Это интересно. И безусловно, красиво.
– А мне нравится мир без Вилькортина. И без Эллисандра.
Он вздохнул, поглаживая обнажённое белое плечико:
– Ужасная, ужасная верноподданная. Любила ли ты его хоть когда-нибудь?
– Конечно, любила. Я была молода, прекрасна и амбициозна, а он был наследником. Наша любовь была предопределена. Но знаешь, что?
– Что?
– Если бы тогда я лучше знала вас обоих, то выбрала бы тебя намного раньше.
***
Рука ужасно чесалась. Шелара потянула к повязке и ожесточённо поскребла ногтями кожу, сунув пальцы под бинт. Уняв зуд и удовлетворённо выдохнув, она перевернулась на бок, открывая глаза и официально просыпаясь. От подушки слабо пахло лавандой и кедром. И почему-то от этого губы сами растянулись в счастливой улыбке. Альшер…
Может, Шерри не так уж и не прав? Даже в Шанакарте Снежный принц был единственным, кто всегда держался рядом. Всегда мог научить паре приемов или от души искупать в кондитерском креме.
Продолжая улыбаться, Шелара перевернулась обратно на спину и с удовольствием потянулась всем телом. Застонав от наслаждения, она сперва обессилено рухнула на объёмные подушки, а затем приподнялась на локтях.
В просторной крестьянской комнате, кроме неё, не было ни души. Чистенько, красиво, занавески и пододеяльник вышиты красными нитями. Комната, вероятно, хозяйская. Шелара села в тёплой кровати и запустила ладонь в волосы. Ох, какое воронье гнездо там накрутилось! Она лениво поразгребала пряди и обнаружила занятную вещь: лавандой пахло не от подушки, а от волос. Милый, милый обманчивый демон.