Шанна
Шрифт:
Вырвавшийся из ее горла крик на этот раз подавить не удалось. Он прозвучал яростно. Есть ли такое место, где она могла бы скрыться от него? Она со злостью сорвала с головы полотенце и бросила его себе под ноги.
— Убирайтесь прочь! — закричала она, и крик этот повторило эхо, отраженное скалами. — Убирайтесь! Оставьте меня в покое! Я ничего вам не должна!
До нее донесся сверху смех Рюарка, беспечно прогуливавшегося по кромке окружавших бухту скал. Он запел приятным баритоном. Слова его песни были простыми и наивными, а мелодия показалась ей знакомой:
Королева Шанна не может полюбить,
Королеве
Оба они не спускали глаз друг с друга. С самого начала она поняла, что непросохшая рубашка облепила ее и защищала от его взглядов не больше, чем тонкая дымка, не оставляя ничего для самого пылкого воображения.
Она натянула через голову платье, не подумав о том, чтобы зашнуровать его на спине. Закатав остальную одежду в одеяло, она повесила его на спину Аттилы. В следующий момент, вскочив на жеребца, она направила его в воду и, обогнув выступ скалы, во весь опор помчалась по берегу.
— Прощайте, миледи!
Возглас Рюарка заставил ее подхлестнуть коня. Его ироничный голос долго звучал в ее ушах, пока, добравшись, наконец, до дома, она не спрятала голову под подушку в своей комнате.
Ночь была жаркой и душной. Шанна отбросила прилипавшую сырую простыню, как потные объятия немилого поклонника. Ей никак не удавалось уснуть. Она зажгла свечу на ночном столике и принялась шагать взад и вперед по комнате, внимательно вглядываясь в тени знакомых предметов, в каждой из которых ей мерещилась одинокая фигура, стоявшая на вершине нависшей над берегом скалы.
Шанна запомнила на всю жизнь, как мать учила ее: никогда, даже если очень жарко, не спать голой. Но она нашла компромисс, коротко, до самого бедра, подрезав свои самые легкие ночные рубашки. В эту ночь на ней была самая тонкая из них и такая короткая, что едва отвечала своему назначению.
Надо признать, что даже эта горячая духота была лучше лондонской влажности и тумана. Шанна вышла на веранду и оперлась бедром на прохладное резное дерево перил. Вокруг царило полное затишье, и она, раскинув руки, медленно поворачивалась, стараясь уловить малейшее дуновение ветерка, Потом, закинув руки за голову, она потянулась, выгнув спину, и почувствовала, как туго натянулась рубашка на ее груди.
У нее вырвался долгий вздох. Она любила плавать в прозрачной голубой воде, бегать с кем-нибудь наперегонки между деревьями и сидеть на спине скакуна, мчавшегося быстрее ветра по узким тропкам. В Англии такая жизнь была немыслима для леди, и дома Шанна наслаждалась этой свободой. Но в последнее время ей стало словно чего-то не хватать, как если бы какое-то другое развлечение могло бы полнее удовлетворить ее натуру. Она не находила этому объяснения, но каждый раз, когда ее посещали такие мысли, они обычно сопровождались воспоминанием о теплых золотистых глазах, сиявших в ответ на ее взгляд.
Обхватив руками перила, Шанна перегнулась через них, устремив взгляд в темное ночное небо. В нем проплывали кудрявые облака. Яркая луна проливала свет на замершую равнину.
Шанна присела на перила, поставив на них согнутую в колене стройную ногу. Она неторопливо обводила взглядом сад, окружавший дом. В свете луны, молчаливо вершившей свой ход по небосклону, он казался особенно прекрасным и таинственным.
Почти черные тени неподвижно лежали под раскидистыми смоковницами, поднимавшими к небу свои густые кроны. Вдруг одна из них шевельнулась. У Шанны
— Рюарк, — невольно вырвалось у нее.
Повернувшись спиной, он небрежно поддал ногой в сандалии комок дерна и непринужденно зашагал прочь, оставляя за собой словно повисшую в воздухе мелодию, которую он весело насвистывал. Теперь Шанна была уверена в том, что не ошиблась. Она знала эту мягкую, как у зверя, походку.
— Негодяй!
Шанна ринулась обратно в спальню, неожиданно уязвленная тем, что он не подошел к ее балкону с мольбами о милости к нему. Она задула свечу и бросилась на кровать, не спуская злого взгляда с окон. «И он еще смеет надеяться на то, что я когда-нибудь лягу к нему в постель, а сам рыскает вокруг моего дома и ни на минуту не перестает шпионить за мной?» Чего хочет от нее этот плебей? Ха! Что за вопрос — все та же сделка! Ах, эта проклятая сделка! Он не хочет упустить случая. Но что за цена! Провести с ним в постели целую ночь!
Шанне очень хотелось чувствовать себя оскорбленной и разгневанной, но мысль о ночи с Рюарком была ей не так уж неприятна…
«Простое любопытство, — уверяла она себя. — Я едва пригубила этого напитка, и просто мне хочется распробовать его как следует. Любая женщина на моем месте… Ну да, я женщина здоровая и крепкая, и хочу как следует испытать пылкость этого наглеца. Он обвиняет меня в недостатке женственности, но я не хочу отдаться первому попавшемуся мужчине. Ах! С каким наслаждением я приняла бы любящего и благородного мужчину, который сумел бы меня взволновать!»
Закрыв глаза, Шанна пыталась представить себе образ того единственного, который был бы для нее таким желанным. И он появился перед ней, черноволосый, с ироничным взглядом янтарных глаз. Шанна вскочила, смяла подушку и отшвырнула ее в сторону. Что за человек этот Рюарк Бошан, проникший даже в ее сокровенные мечты?
Прошло две недели. В одну из суббот, после обеда, Шанна уселась без седла на Аттилу и берегом отъехала недалеко от деревни. Она была в легком будничном платье и соломенной шляпе с широкими полями, защищавшими ее лицо от обжигавших солнечных лучей. Подвернув юбку гораздо выше колен и подсунув ее подол под себя, так что обнажились ее босые стройные ноги, она направила своего могучего жеребца в воду, на глубокое место. Ветер разметал ее волосы, и их золотистая масса буйно развевалась за ее спиной. Шанна надвинула шляпу глубже на голову и весело рассмеялась, низко пригнувшись к шее ускорившего бег Аттилы.
Внезапно тишину прорезал какой-то свист, и лошадь замедлила шаг. Звук этот повторился, и, несмотря на усилия Шанны повернуть Аттилу в другую сторону, он вынес ее к зарослям на краю болота. Без повода она не могла управлять жеребцом.
Рюарк вышел на освещенное солнцем место и снова свистнул, на этот раз потише, протягивая руку навстречу лошади. Аттила фыркнул, приблизился к нему и взял губами с ладони кусок сахара.
Шанна не могла вымолвить ни слова, неотрывно глядя в насмешливые и веселые глаза Рюарка. Он небрежно гладил морду Аттилы, тогда как глаза его дерзко рассматривали ее обнаженные бедра и промокшее от брызг платье, плотно облегавшее ее грудь.