Шанс дается раз
Шрифт:
Эйтан — Император. Слова эти калёным железом отпечатались у меня в мозгу вместе с пониманием: всему конец. И нашим разговорам, и спорам, и жарким ночам — этому более не суждено повториться.
— Омали? — Джиада тронула меня за руку, — Выпьешь со мною за здоровье нового Императора?
Вздрогнув, я осмотрелась по сторонам и осознала, что мы снова вернулись в домик Свахи.
— Нет, благодарю, — ответная улыбка моя была весьма бледной, — От Вашего снадобья у меня разболелась голова — думаю, мне нужно поспать.
Провожаемая изумлённым взглядом Матроны, я тихо выскользнула из комнаты, щурясь от яркого
Что дальше… обняв подушку, ещё хранившую наш запах, я вглядывалась во мрак комнаты и старалась успокоить бешеную круговерть мыслей.
Наши с Эйтаном отношения изначально были лишены каких-либо обязательств, и я, разумеется, понимала: они недолговечны. Однако в тот час, когда существовала реальная опасность навсегда остаться для него просто ценной служащей, доводы разума помогали мало. «Наверное, как раз сейчас отцы прекраснейших пэри умоляют его взять их дочерей в Старшие Жёны», — промелькнула горькая мысль.
Однако долго предаваться унынию я себе не позволила, перенаправив мысли в иное русло.
В конечном итоге, я всё ещё надеялась на то, что Змей сдержит обещание и сделает меня Младшим Советником Тальи — Эйтан представлялся мне достаточно разумным для того, чтобы ценить преданных людей, которые были с ним с самого начала. В таком случае, мне обязаны будут предоставить отдельные покои в Павильоне Служащих, зарплату и кабинет — это было бы неплохим стартом. Я была убеждена, что имея ум, амбиции, смелость и покровительство Императора, я быстро завоюю себе место под сводами Золотистого Дворца. А постель Змея… так или иначе, я решила для себя, что отыщу способ в скором времени туда вернуться.
Как только решение было принято, дурное настроение отступило. Нежась на гладких простынях, я принялась лениво размышлять, как провести ближайшие несколько дней, в которые Эйтану будет, мягко говоря, не до меня.
Впрочем, ответ на этот мой вопрос уже звучал в воздухе чьим-то осторожным стуком в дверь.
— Входите, — крикнула я, подивившись вежливости неведомого визитёра.
Первым, что я увидела, когда дверь распахнулась, была большая блестящая лысина. Разумеется, путешествовала оная не сама по себе, а служила придатком для весьма мощного коренастого тела, облаченного в светло-зелёное просторное одеяние, в каких щеголяли евнухи.
Признаться честно, появление его меня озадачило: представители этой братии, коих было во дворце немало, выполняли личные поручения Императора, относящиеся к проблемам бытового и романтического характера. Прикинув варианты, ваша покорная слуга пришла к однозначному выводу: Эйтан решил передать мне через евнуха какое-то послание. Потому, тихонько кашлянув, я позвала:
— Добрый день, Господин! Что Вы должны передать мне?
Мой гость, склонившись ещё ниже, бодро заговорил:
— Моя прекрасная Госпожа, простите, что прервал Ваш отдых, но Его Величество просил показать Вам Ваши покои. Вы готовы переправиться туда?
— Эм… очевидно… — ответила я осторожно, силясь понять, почему Змей так торопится переселить меня в Административное Крыло. Между тем, мой странный гость, отвесив ещё один низкий поклон, неожиданно рявкнул так, что я подскочила:
— Пошевеливайтесь! Госпожа
Комната моя совершенно неожиданно наполнилась людьми; было тут два евнуха, явно пониже рангом, две компаньонки и внушительных габаритов прислужница.
Пока я недоумевающе взирала на происходящее, мои гости активно рассредоточились по комнате, явно намереваясь облачить меня в чуть поблескивающий в неверном свете, исходящем от распахнутой двери, наряд.
— Госпожа, позволено ли мне будет включить светильник? — пролепетала неуверенно одна из компаньонок, — Я хочу облачить Вас…
— Да, конечно, — мягко улыбнулась я в ответ, отчаявшись разобраться в происходящем.
Компаньонка нарядили меня, собрали волосы в высокую причёску, но, насколько я могла судить, сделано это было на скорую руку. «Для чего бы меня ни готовили, там будет немного людей», — промелькнула мысль. Меж тем, вещи, происходящие вокруг, становились все непонятнее: лысый мужчина, явившийся в мои покои первым, подхватил меня на руки и куда-то осторожно понёс; странная компания, собравшаяся в моих покоях, последовала за нами на почтительном настроении.
— Простите, а куда Вы меня несёте? — уточнила я осторожно.
— К Вашему паланкину, Госпожа. Его Величество предупредил, что вы устали и ранены. Лекарь уже ожидает Вас в Вашем особняке, — последовал незамедлительный ответ, приведший меня в ещё большее смятение.
— Эм… Господин…
— Для Вас я — лэсс, Госпожа, — почтительно проинформировали меня.
— Хорошо; почтенный лэсс, не могли бы Вы поставить меня на ноги? Моё самочувствие не настолько плачевно, поверьте.
— Разумеется, — меня осторожно поставили на твердый пол и, заботливо поддерживая под руку, повели дальше по коридору. Подавив вздох, я решительно направилась вперёд, чувствуя клокочущее в груди раздражение. Неизвестно, что именно сказал Эйтан своим прислужникам, но они, проявляя чрезмерное рвение, обращались со мною, словно с пэри, причём той, кого с детства готовили к пути бихэт.
Тут следует пояснить. Для женщин, как благородных, так и простолюдинок, в Ишшарре изначально существовало два пути: рихэм и бихэт. К рихэм можно было отнести женщин, зарабатывающих тем или иным способом деньги; выходить замуж они не имели права, равно как и быть похороненными по правым традициям. Бихэт, напротив, были женами и наложницами. Принадлежа всю сознательную жизнь единому господину, эти девочки изначально имели в жизни одно предназначение — брак.
Как правило (хоть были и исключения) наследовали свой путь девочки от матери. Так вот, бихэт из благородных семейств, с детства ведущие малоподвижный образ жизни и вынужденные одевать, к тому же, особый вид ботти, сильно деформирующий ступни, передвигались зачастую только с посторонней помощью.
Я, однако, ботти носила вполне обычные и относилась, как ни глянь, к рихэм. Потому поведение евнуха оставалось для меня загадкой.
Между тем, мы чинно миновали Джиаду, безмятежно попивающую дымящийся отвар из фарфоровой пиалы, и вышли на улицу, где меня ждал роскошный, изукрашенный цветами паланкин с четырьмя носильщиками. Не желая пустопорожних споров, я послушно села в него, и покрывало опустилось, отрезая меня от окружающего мира.
Несли меня минут пять от силы, после чего благополучно извлекли из обитого шёлком кресла.