Шанс для неудачников. Том 1-2
Шрифт:
– Они уже расконсервировали старый, – сказал я.
– Тогда тем более, – сказал Риттер. – Единая Гегемония всегда была для нас самым страшным кошмаром, а если во главе ее встал Кридон…
– Приход к власти Кридона является отдельным поводом для тревоги?
– Да. Кридон – консерватор, один из самых радикальных. Он считает, что никто, кроме скаари, не имеет права на жизнь, и всегда продвигал идеи священной войны против человечества.
– Разве они там не все такие?
– Умеренные консерваторы считают, что человечеству в галактике не место, но они готовы предоставить
– Есть там хоть кто-то, кто в принципе допускает, что мы имеем право на жизнь?
– Сию крамольную идею поддерживают только самые молодые и слабые кланы, – сказал Риттер.
– Это лучше, чем ничего.
– Это и есть ничего. Особенно в ситуации, когда власть принадлежит Кридону.
– Реннер считает, что у Империи есть шансы отбиться.
– Я слишком мало знаю о раскладах, чтобы прикидывать шансы.
– Когда тебе станет получше, я введу тебя в курс дела.
– Жду с нетерпением, – ухмыльнулся Риттер. – А сейчас расскажи мне только одно. «Одиссей» шел на максимальных скоростях, каким же образом кленнонцы оказались на его борту?
– О, это как раз просто, – сказал я. – «Одиссей» шел на автопилоте, а кленнонцы раздобыли боевые коды ВКС Альянса, которые бортовой компьютер не мог не принять.
– Неужели Визерс не перепрограммировал бортовой компьютер?
– Видимо, у него было много других дел, и этому он не придал большого значения, – сказал я. – Да и ситуацию, в которой кто-то целенаправленно станет нас искать, тогда было сложно представить.
– Скорее, он сделал это намеренно, – сказал Риттер. – Оставил нам лишний шанс на спасение. Он же не мог знать, что коды попадут в руки имперцев, а для Альянса он наверняка заготовил какую-нибудь историю.
– Насколько я понял Реннера, в руки имперцев попали не только коды.
– Что еще?
– Часть ваших архивов.
– Плевать, – скал Риттер. – Даже неплохо, если кленнонцы сумеют извлечь из них какую-то пользу.
– А как же корпоративная солидарность?
– Сто восемьдесят лет прошло, – сказал Риттер. – Боюсь, что теперь карьера мне уже не светит.
– Разве что дипломатическая, – сказал я. – Не против, если я сделаю тебя своим советником на Леванте?
– Валяй, – сказал Риттер. – При случае я тебе с удовольствием что-нибудь посоветую.
Левант пережил последствия гиперпространственного шторма без особых проблем. Государство из трех планет было абсолютно самодостаточным и могло обеспечить себя всем необходимым. Конечно, они лишились доходов, которые приносила им продажа ресурсов Империи и Альянсу, но потрясений в обществе это не вызвало. Асад ад-Дин, правивший Калифатом первые двадцать лет периода изоляции, сумел убедить свой народ, что ничего страшного не происходит и государство готово выдержать любые испытания.
По официальной версии, мой названый папаша погиб от несчастного случая. Неполадки в его лимузине привели к столкновению с другим флаером из кортежа, после чего обе машины рухнули на землю с высоты двух километров. У пассажиров
Керим быстро провел расследование, назначил виновным личного пилота калифа и уволил ответственного за содержание парка машин.
Подобная оперативность Керима наводила меня на определенные подозрения. Да и вообще Асад не был похож на человека, подверженного несчастным случаям. Обычно он контролировал любую ситуацию и держал рядом с собой только надежных людей, не способных допустить халатность вроде неисправного флаера.
Впрочем, убийство всегда было неотъемлемой частью политической жизни Леванта. Когда мы только познакомились с Асадом, один из его братьев вывел из строя космический корабль будущего калифа, чтобы тот не смог вовремя улететь с подвергшейся нападению скаари планеты, а позже Асад неоднократно пытался прикончить меня, также преследуя политические выгоды.
Большой скорби я не испытывал. Трудно сожалеть о смерти человека, который тебя предал и неоднократно наводил на тебя убийц. На Новой Колумбии мы были союзниками, позже мы могли бы стать друзьями, но он рассудил иначе, и теперь в том факте, что его прикончил собственный сын, я находил некую поэтическую справедливость.
За проведенное на Леванте время я видел Керима всего несколько раз. Высокий, сутулый, неразговорчивый тип, он обладал репутацией затворника и редко появлялся на людях, и похоже, что его политика стала продолжением его личной жизни. Только теперь он собирался держать закрытым целое государство.
Империи нужна была развитая промышленность Калифата, они были готовы платить за товары, и им было все равно, кто стоит у руля. Они сотрудничали с Асадом, теперь они были готовы сотрудничать с его сыном, но Керим очень холодно отнесся к появлению чужаков в его звездной системе.
– Мы предлагали военный союз против скаари, – сказал Реннер. – Мы предлагали медицинское оборудование, которое производят только в Империи, мы предлагали поставки оружия, черт побери, в итоге мы даже предложили построить им несколько прыжковых кораблей, но Керим отверг все наши предложения. Дело не в том, что нам нечего им дать, дело в том, что Керим в принципе не желает договариваться.
– И вы не попробовали организовать ему какой-нибудь несчастный случай? – спросил я.
– Несмотря на то что у идеи союза есть свои сторонники, мы просто не знаем, к кому обратиться, – сказал Реннер. – При дворе Леванта трудно кому-то доверять. Такое впечатление, что там каждый ведет двойную игру.
– Добро пожаловать, – сказал я.
– Ваше появление в качестве наследника выведет дискуссию о союзе между нашими государствами на новый уровень, – сказал Реннер. – Думаю, это сможет сдвинуть дело с мертвой точки.
– Керим будет в бешенстве.
– У меня три роты штурмовиков на борту, – сказал Реннер. – Еще столько же находится на территории нашего посольства. Мы будем вас охранять, как ценное вложение в наше общее будущее.
– Меня пугает, когда военные начинают разговаривать такими пафосными фразами, – сказал я.