Шанс для неудачников
Шрифт:
— Что ты делал на Веннту?
— Как обычно. Пытался спасти мир, но не преуспел.
У кленнонцев нет бровей, поэтому капитан Рейф поиграл складками на лбу.
— Как была уничтожена Веннту?
— Во время альтернативной операции по спасению мира. О ней вам лучше поговорить с генералом Визерсом. Или вы забыли его разморозить?
— Не забыли.
— Так у него и спросите, он лучше в этом разбирается.
— Мы бы спросили, но по причинам медицинского характера генерал Визерс сейчас не очень разговорчив. У него криоамнезия.
— Не
— Поэтому я спрашиваю тебя.
— Я и рад бы вам помочь, но дело в том, что я совершенно не разбираюсь в технической стороне вопроса, — сказал я. — Видите ли, на Веннту я как раз занимался тем, что пытался помешать генералу Визерсу делать то, что он делал.
— Объясни, как умеешь.
— Тогда в двух словах, — сказал я. — Генерал Визерс взорвал системообразующую звезду и часть энергии от этого взрыва попытался направить в гиперпространство, в попытке спровоцировать там колебания, которые уничтожили бы стержни Хеклера. Скажите, он преуспел?
— Значит, Веннту не являлась основной целью?
— Насколько мне известно, нет.
— А ты пытался это остановить?
— Да. Но как потом выяснилось, шансов для этого не было.
— Почему?
— Мы просто опоздали, — сказал я. — Времени не хватило.
— Я не об этом. Почему ты пытался его остановить?
— Мне не очень нравятся планы, побочным эффектом которых является гибель населения целой планеты.
— Но теперь вы с ним на одном корабле. Почему?
— Я здесь, как бы это сказать… почетный гость.
— Хочешь сказать, ты здесь против своей воли?
— На борт меня вообще притащили в бессознательном состоянии.
— Не верю ни единому слову, — сказал капитан Рейф. — Док, когда мы сможем повторить этот разговор с применением пентотала-3?
— Не раньше, чем через три-четыре дня, — сказал доктор. — Может быть, через неделю. Это зависит от того, с какой скоростью будет идти процесс восстановления.
— Слишком долго.
— Вы и так заставили меня действовать с нарушением протокола…
— Команда этого корабля — не ваши пациенты, — сказал Рейф. — Они — военнопленные…
— Разве император разрешил применять пытки? — спросил доктор.
— В экстренных случаях.
— Даже если сейчас мы имеем дело с экстренным случаем, статус этих людей под вопросом.
— С кем теперь воюете? — поинтересовался я.
Рейф смерил меня гневным взглядом и ничего не сказал ни мне, ни доктору. Вместо этого капитан подал знак следовать за ним, и все четверо покинули мою каюту, так и не ответив на вопрос.
ГЛАВА 2
После этого разговора несколько корабельных суток меня никто не трогал. Трижды в день приходил доктор, проверял мое самочувствие и кормил питательным желе из тюбиков, старательно игнорируя все мои попытки заговорить с ним на не связанные с медициной темы. Видимо, капитан Рейф настоятельно посоветовал ему избрать именно такую линию поведения.
Я потихоньку возвращался в нормальное состояние, на второй день после разговора
Понемногу я пытался размышлять, что же представляет собой дивный новый мир, в котором я оказался, но созданный вокруг меня информационный вакуум этим размышлениям отнюдь не способствовал.
Кленнонцы все еще являются Империей, и, судя по заявлению капитана Рейфа о военнопленных, они с кем-то воюют.
Либо план Визерса не сработал и Веннту погибла зря, либо ребятам потребовалось не так уж много времени, чтобы восстановить необходимое для войны количество прыжковых кораблей. Либо — и этот вариант, пожалуй, был бы самым неприятным — мы провели на борту «Одиссея» куда больше двухсот пятидесяти лет, на которые рассчитывали изначально.
Хотя… мне-то какая разница? За пределами «Одиссея» у меня практически не осталось знакомых, а мир, который мы потеряли… по большому счету, он никогда и не был моим.
На четвертый день в каюту заявились двое штурмовиков, которые принесли с собой легкий «гостевой» скафандр.
В отличие от боевых и технических костюмов, такие скафандры не предлагают своему владельцу ничего, кроме небольшого запаса кислорода, коммуникатора и регулятора температуры. Ни оружия, ни инструментов, ни собственных двигателей. Собственно говоря, он потому и называется «гостевым».
Один штурмовик держал меня под прицелом, второй помог влезть в амуницию и проверил, правильно ли сидит шлем.
— Мы отправляемся в новое путешествие? — спросил я, но ни один из штурмовиков не снизошел до ответа.
Ладно, не очень-то и хотелось.
Убедившись, что костюмчик на мне сидит, штурмовики взяли меня под руки и поляризовали лицевую пластину шлема до полной непрозрачности.
Ого, как здорово.
Иногда осторожность граничит с паранойей, и сейчас как раз тот самый случай. Сомневаюсь, что в нынешнем своем состоянии я мог представлять для кого-то угрозу, даже если бы на мне был тяжелый боевой доспех «Черного дракона» в полном снаряжении.
Сто двадцать шагов по коридору, лифт на нижние уровни, шлюзовой отсек, пять ступенек вверх по трапу легкого десантного катера.
Штурмовики помогли мне устроиться в кресле и пристегнуть ремни, через несколько минут я почувствовал легкую вибрацию корпуса, соответствующую включению двигателей, а потом — легкий толчок, свидетельствующий о том, что катер отправился в полет.
Поскольку коммуникатор мне отрубили, поинтересоваться, куда мы летим, пусть даже не надеясь на ответ, не представлялось никакой возможности, и весь полет я провел в тишине и темноте. Еще и с двукратными перегрузками в конце полета, что тоже было не очень комфортно.