Шанс для неудачников
Шрифт:
— Не шучу.
— Вы оказали нам услугу и в качестве награды за это просите отправить вас на верную смерть?
— Я понимаю, как странно это выглядит, но дела обстоят именно так.
— Зачем вам это?
— Я был на Кридоне и разговаривал с главой клана, — сказал я. — Я единственный, кто может таким похвастаться. Мое присутствие на месте может оказаться полезным.
— Я читал ваши показания, — заметил Таррен. — Не очень-то много вы там видели.
— У меня есть военный опыт, — сказал я, решив не вдаваться в подробности относительно
— Я готов согласиться с тем, что вы можете принести определенную пользу, — сказал Таррен. — Но эти соображения не дают ответа на тот вопрос, который я задал. Зачем это лично вам?
— Скаари угрожают не только вашей Империи.
— Вот так просто? — спросил Таррен.
— Именно так.
— Нет, — сказал император. — Я не могу на это пойти.
— Потому что мое существование дает вам гарантию хорошего поведения нынешнего регента на Леванте?
— Отчасти. Я разговаривал с Джелалом и нахожу его надежным партнером, но в нашем положении лучше обойтись без риска там, где без него возможно обойтись.
— Значит, неоплатный долг является неоплатным только до тех пор, пока не вредит вашим политическим интересам? — уточнил я.
Император нахмурил лоб. Наверняка ему не понравилась моя резкость и прямота, но какого черта? Я устал быть пешкой в чужой игре и решил изменить правила.
Или хотя бы попробовать их изменить.
— Империя превыше всего, — повторил Таррен недавние слова Реннера.
Универсальная фраза, которую можно использовать в любой ситуации.
Особая ирония заключалась в том, что гарант из меня никакой. Независимо от того, разрешит ли мне Таррен отправиться на Кридон или не разрешит, я вряд ли протяну до вторжения древнего флота скаари. Но если я скажу об этом Таррену, вряд ли это поможет ему принять устраивающее меня решение.
Поэтому я буду лгать и дальше. Главное — найти те слова, которым император готов поверить.
— Это не мой мир, — сказал я. — Я не думаю, что сумею найти в нем место после всего, что уже было в моей истории. И я чувствую, что я должен отправиться на Кридон. Именно там я могу принести больше всего пользы.
— Но это военная экспедиция, а вы даже не являетесь моим подданным.
— Я уверен, эту формальность можно как-то обойти, — сказал я. — Назначив меня каким-нибудь техническим консультантом или что-то вроде того.
— А что вы на это скажете, адмирал?
— Алекс был там. — У Реннера свои резоны взять меня с собой. Пока он считает, что я могу оказаться новым воплощением Феникса, он предпочтет не выпускать меня из вида. — И я, как и все мы, наслышан о его партизанской войне на Новой Колумбии. Наверняка он может оказаться полезным. Я не смел бы просить его о таком, но если он сам настаивает, то возражать я не стану.
— Хорошо, я подумаю и над этим, — сказал император. — Хотя, должен сказать, мне не слишком нравится предоставленный мне
— Есть еще кое-что, в чем вы можете мне помочь.
— Девушка, потерявшая память, — угадал с первого раза Таррен.
— Именно.
— Мы позаботимся о достойной жизни для нее, — сказал император. — Или у вас есть какие-то особые пожелания?
— Нет. Просто я хотел бы знать, что за ней присматривают.
— За ней присмотрят, — уверил меня Таррен. — Еще что-нибудь? Ваш друг, полковник Риттер…
— Ему осталось немного, — сказал я. — Все, что ему нужно, это тишина и покой.
— Он их получит. Он может оставаться в моей резиденции до тех пор… — император осекся.
— Да, именно до этих пор, — сказал я.
— В такие минуты я понимаю, как ограничена императорская власть, — сказал Таррен. — Я хочу наградить вас, но мне практически нечего вам предложить. Я не могу вернуть память вашей подруге, я не могу продлить жизнь полковника Риттера, мне сложно отказать вам в вашей просьбе относительно похода на Кридон… Я все еще у вас в долгу, Алекс.
— Не отказывайте в моей просьбе, и я буду считать, что мы в расчете, — улыбнулся я.
— Как же я могу считать, что мы в расчете, если вы намерены отдать свою жизнь за мою Империю? — поинтересовался он.
— Не за Империю, — сказал я. — За нечто большее, чем Империя.
Император покачал головой.
— Мы так часто говорим о готовности отдать жизнь, что эти слова начинают превращаться в обычную формальность, — сказал он. — Поэтому ситуация, когда кто-то действительно готов пожертвовать своей жизнью, хотя от него этого и не требуют, зачастую становится для нас большой неожиданностью. Я был рад познакомиться с вами, Алекс.
— Я тоже был рад познакомиться с вами, Таррен. Вы возвращаете мне веру в монархию.
И в этот момент я почти не врал. Я лишь слегка преувеличил.
Император покинул свою летнюю резиденцию ранним утром. Реннер, заглянувший ко мне после завтрака, сказал, что им получено предварительное разрешение на проведение операции «Игла» и у нас есть неделя, чтобы разработать и предоставить на утверждение императора ее окончательный план.
— «Игла», — фыркнул Риттер, когда я рассказал ему новости. — Название символизирует. Скаари вот-вот ударят по нам кувалдой, а мы готовимся нанести упреждающий удар иголкой.
— Имеется в виду, что иголкой тоже можно убить, — сказал я. — Если нанести удар в самое сердце.
— Да, но когда у тебя в руках кувалда, ты вообще можешь забыть о точном прицеливании.
— Дай мне на минутку Холдена, — попросил я.
— Как будто я это контролирую, — вздохнул Риттер. — Зачем он тебе?
— Он террорист и регрессор, и мне интересно его профессиональное мнение.
— Потрясающе, — сказал Риттер. — Жизнь с каждым днем все больше напоминает мне сумасшедший дом.