Шанс (Коммуналка)
Шрифт:
Уже подходя к дому, она подняла голову и заметила в окне Анну. Та, улыбаясь, помахала ей рукой. «Господи, она совсем девчонка, а справляется с таким делом!» – уже в который раз подумала она с уважением о ней.
Пока ехали, Беркутов рассказал Але про Агнессу Бауман, бабушку Анны, которая открыла эту школу. «Курсы Агнессы Бауман», «курсистки», – звучало как-то по-старинному, строго-величественно, и сразу представлялись барышни в одинаковых платьях и шляпках. Она так и сказала Беркутову. «Да, ладно! Эти – обычные современные подростки. Я когда впервые увидел только что поступившую девицу, если можно так
Анна с Ядвигой уже ее ждали. У нее как-то обрадовано екнуло сердце, когда она по их лицам поняла, что ей искренне рады.
– Ядвига только сегодня вас вспоминала. Она была уверена, что вы вот-вот к нам приедете, – Анна открыто улыбалась.
– У вас в квартире что-то случилось, так? Убили девушку…,– Ядвига произнесла это, чуть прикрыв веками глаза.
– Да, мою соседку. Она совсем молоденькая.
– Убийца не пойман…Темные волосы, очень резко очерченные брови, тонкий нос, глаза нехорошие, безумие…, – продолжала она.
– Никто его не знает.
– Да. Он делает вот так, – Ядвига как будто скинула что-то с головы.
– Да, у него с головы упал капюшон, когда он резко обернулся. Вся сцена убийства заснята на пленку, – И Аля рассказала про установленные в их квартире камеры.
– Он еще вернется. Ему нужно то, что находится в доме, – закончила Ядвига.
– Вам бы, Ядвига, в милиции работать! – Аля не могла скрыть восхищение.
– У каждого свой путь, – спокойно ответила та, – Мое место – здесь. Садитесь, Аля. Давайте, начнем. Вы в своей комнате…
…И опять она чувствует беспокойство. Вот оно переходит в ужас. Она подходит к окну и открывает шторы. И закрывает глаза. Когда открывает – видит все тоже: заколоченные с той стороны ставни. Ее заперли! Она знает, кто. Ее мать. Но, почему? Она трогает свой живот и в ужасе кричит. Ребенок, ее ребенок! Его нет! Она бежит к двери, соединяющей ее комнату со спальней родителей. Колотит в дверь и кричит: «Верните мне ее! Верните!» Дверь резко открывается, и она видит на пороге мать. Та делает шаг в комнату и с размаху бьет ее по лицу. «Нет! Не нужно!» – отшатнулась она, закрываясь руками…
…Ей так плохо, что она не может встать с постели. И постоянно кружится голова. Даже, когда она просто отрывает ее от подушки. Мысли путаются, она пытается что-то вспомнить. Что-то очень важное для нее. И не может. Тогда она пытается вспомнить лицо брата, почти что ее собственное, так они похожи. И тоже не может. Она шепчет: «Я схожу с ума, помогите!», но в комнате никого нет…
…Она больше не встает. К ней ходит только мать и
– Аля, откройте глаза, – голос Ядвиги.
– Дальше…, – шепчет она.
– Нет. Дальше нельзя, – отвечает Ядвига.
– Почему?
– Дальше – смерть девочки. Но, вы же все помните? И все поняли?
– Да. Девочка родила ребенка. И у нее его отняли. Или он умер, а ей не сказали? Но, неужели ей на самом деле не было и шестнадцати?
– Возможно. Вот, что привязывает ее душу к земле: она не знает, что с ее дочерью. Видимо, это должны выяснить вы.
– Но, как? Сегодня Егор принес дневники этой девочки, Маргариты Фальк, которые были украдены из тайника в моей комнате соседом. Сейчас Галина, жена Егора и ее сестра пытаются разобраться в них. Но, я думаю, они мало что прояснят: Маргарита все равно не могла написать, что с ребенком, так как сама не знала.
– Зато, там может быть указание на отца ребенка. Кто он? – Ядвига задумалась, опять прикрыв веки, – Нет! Это невероятно!
– Ты о чем? – задала вопрос Анна, до этого молча слушавшая обеих.
– Я не могу сказать. Это нужно проверить. Но, не сегодня – Аля устала. Но, если все так, как я думаю, то лучше бы этому ребенку не выжить…
Глава 52
– Я думаю, нужно ехать к нам, – предложил Беркутов, направляясь к машине.
– А? Прости, Егор, ты сейчас что-то сказал?
– Аля, поедем сейчас к нам. Сдается мне, что родословная Фальков готова.
– Да, хорошо.
– О чем ты все думаешь?
– О словах Ядвиги. О том, кто отец ребенка. Ведь девочка замуж не выходила. Ребенок внебрачный. Кто же отец?
– Да, мало ли. Может, мезальянс какой! С сыном конюха, например. Вот и пытались скрыть позор.
– Или она была просто молода. Я вот о чем подумала: мы теперь знаем, что случилось с Маргаритой. Но, почему я-то похожа на ее мать? И что Карташов хотел сказать, когда просил меня вспомнить моих родителей? Причем здесь они?
– Возможно, он предполагает твое родство с Фальками? Ты где родилась? Как девичья фамилия твоей матери?
– Я родилась в Самаре, то есть в Куйбышеве. В 1962 году. Мама – из Заречного. Она родилась там, но ее родители переехали в город еще до войны, значит, ей было не больше года. Мама – Орешкина. И я была Орешкина, отчим мне свою фамилию не давал. Как видишь, к Фалькам я не имею никакого отношения.
– Заречное….Там дача твоей подруги?
– Да. Но, это и есть дом моей бабушки Розы. Нани, Катина свекровь, купила его у меня и преподнесла в качестве свадебного подарка ей и Равилю.
– Аля, давай-ка прокатимся до Заречного, недалеко ведь. Кто-то в деревне остался, кто помнит твою бабку Розу?
– Я позвоню Нани, она наверняка там. Тогда мы заедем к ней, она точно всех в деревне знает, к ней лечиться ходят. Аля набрала номер дачи и поговорила с Катиной свекровью, объяснив, зачем они к ней едут.
«Господи, как она постарела!», – подумала Аля, когда Нани открыла ей дверь, – «Это страшно – пережить своего ребенка, хотя и такого непутевого, как Равиль».
– Здравствуй, дорогая, – Нани поцеловала Алю в щеку, – Проходите.