Шанс? Жизнь взаймы
Шрифт:
– Кто тебя поймет, Богдан. Чужая душа потемки, а ты чудной, тут и не знаешь что думать.
– Ты лучше так больше не шуткуй. Ты лучше совсем не шуткуй, пока с похода не придем, дома будешь шутковать, – подвел итог нашим дебатам Иван.
Сделав вид, что обиделся, отказался от пива, молча поужинал и пошел спать. Шутка, конечно, дурацкая вышла, непонятная тем, кто кино «Джентльмены удачи» не видел. А тех, кто видел, в наличии не было.
Тут мне в голову случайно умная мысль пришла. Не может быть, что я один такой уникальный на всей планете. Для людей, знающих законы больших чисел, это было совершенно очевидно.
Пусть не из Санкт-Петербургского института нашего, но и без него людей, умирающих насильственной смертью, которые перед этим мучаются, в нашем мире хватает. Значит, может и сюда параллельно перенести. Как там профессор рассказывал: мультиплексные личности, одержимые, блаженные – вот контингент, с которым стоит пообщаться. У нас тут, слава богу, не Европа, где их быстренько на костер или к экзорцисту, что еще хуже: на костре хоть спалят по-быстрому, а изгоняющие дьявола могут неделями мучить, пока не кончат или с ума не сведут.
Эти мысли настолько захватили меня, что начал мечтать о команде спецов во всех отраслях, которую соберу и устрою тут научно-технический переворот. С этими сладкими мечтами, столь желанными, но в которых, к сожалению, было мало реального, уснул.
Дальнейший наш путь лежал через Новогродок в Гродно. До Гродно оставалось десять обозных переходов – пять до Новогродка и пять до Гродно. Выехали мы затемно, кони были отдохнувшими, дорога утоптанна. Мы собирались максимально приблизиться за сегодняшний день к Гродно, так чтоб завтра, в пятницу, успеть на базар. Кроме всего прочего, нам нужно было продать наши остатки и новую добычу, а также разведать, есть ли Витовт в Гродно и его приблизительный распорядок дня.
Ехали мы быстро, насколько позволяли кони. У нас на пятерых оставалось семнадцать коней, семь навьючили мешками с товаром, припасов у нас не было совсем, десять были посменно под седлом. Теоретически, имея по три коня на брата, за день можно было добраться до Гродно, но кони из последнего хабара, хоть были значительно мощнее наших низкорослых татарских лошадей, но уступали им в выносливости. Да и загоняться смысла не было – нам ведь трофейный десяток коней продать еще нужно. А кто коня купит, которого от усталости шатает?
За окрестностями следили вполглаза – как объяснили опытные товарищи, засада по такой погоде практически невозможна, следы на снегу трудно спрятать, да и прятаться в зимнем лесу тяжело, издали все видно. Тут мне сложно было с ними согласиться: белые маскхалаты, лыжи и метлы – такого немудреного набора аксессуаров для меня бы было достаточно, чтобы организовать засаду, неразличимую с двадцати шагов.
По полудню добрались без происшествий до Новогродка, в корчме за городом перекусили, дали короткий отдых лошадям, полюбовались издали на массивные каменные укрепления здешнего замка. Семь башен по периметру стен были еще недостроенные, но выглядели укрепления очень солидно.
Только прибыв под эти стены, вспомнил, что этот город считается центром зарождения Литовского княжества. В нем, по преданиям, короновался лет сто пятьдесят назад знаменитый князь Миндовг. Этот городок именовали в летописях и Новогородок, и Новгород-Литовский. Местный диалект наиболее адекватно описывается как Новогродок, поляки в будущем назовут его Новогрудек.
Город был больше Слуцка, а каменный замок, который еще до Миндовга строить начали, но при нем достроили и значительно подняли внешние стены, даже издали смотрелся впечатляюще. Это было самое грандиозное сооружение, которое я увидел за это время. Перекусив и отдохнув, мы продолжили свой путь и до сумерек успели проскакать еще три перехода.
Совершенно измученный, не ужиная, забылся в тяжелом сне. Мне снился князь Витовт в виде огромного паука, который запутал нас в своей паутине и подбирается к нашим тушкам с целью перекусить. Почему-то он меня выбрал первым – видно, как самого молодого, – а я отчаянно пытаюсь дотянуться до своего сапога, в котором должен быть нож, но не могу. А Витовт уже открыл пасть, показывает свои ужасные клыки и пристраивается к моему нежному горлу…
Проснулся в холодном поту и с сердцем, пытающимся вылезти из груди через мое нежное и пока что целое горло. Отдышавшись, раздумывая, что это все должно значить, начал одеваться и будить остальных. Собравшись в потемках и побудив весь постоялый двор, мы еще затемно выехали за ворота и резвой рысью двинулись в сторону Гродно. Не рассказывая своего сна, чтобы не напугать моих товарищей, решил пункт третий еще раз обдумать, дабы придать ему необратимый характер.
Товарищи и так считали весь этот поход в Гродно ненужной блажью, предлагали сразу поехать из Чернигова в Пинск. Там продать все, что у нас еще было, и поискать ватагу, которую собирают с целью ляхов пощипать. До Волыни от Пинска уже близко, у нас вроде как мир с ляхами, но любителей пограбить это никогда не останавливало.
Еле отговорил, ссылаясь то на святого Илью, то на здравый смысл. С нашей казной надо думать не о том, как ограбить кого-то, а о том, как не дать себя ограбить и монеты домой привезти. На Волынь, конечно, тянуло – агитацию на месте провести, подходы разведать к старому поместью, узнать, как там и что, с какими силами нужно выдвигаться, чтобы нового владельца прищучить, а имение отбить. Но нельзя объять необъятное. Дел полно, и лишние приключения на одно место никому не нужны, тут бы справиться с теми, что сами найдутся.
От Новогродка до Гродно нас дважды останавливали княжеские разъезды и интересовались, кто мы и куда едем. Иван грозно махал у них перед носом одним из двух деревянных тубусов с печатью Дмитрия-Корибута, реквизированных у ляхов, обзывая нас посыльными к князю Витовту, и нас немедленно отпускали дальше. Чувствовалось, что мы въехали на территорию, где с недоверием относятся к гостям, значит, столкновения со сторонниками Ягайла и Скиргайла в этом году уже были, и все готовятся к дальнейшим неприятностям.
Приехав в Гродно, мы первым делом всем караваном двинулись прямо на базар, который проходил на большой площади в Нижнем городе, прямо под холмом, на котором высились частью каменные, частью деревянные сооружения гродненского княжеского замка. Вся плоская треугольная вершина Замкового холма, стоящего одной стороной на правом берегу Немана, а другой на берегу впадающей в Неман речушки Гродненка, была обнесена высокой деревянной стеной с пятью башнями. Частью стены, повернутой к Нижнему городу, служил сам замок. Стороны холма, повернутые к реке, были более крутыми, сторона, повернутая к городу, совсем пологая.