Шанс? Жизнь взаймы

Кононюк Василий Владимирович

– Ну вот. Сделала, что могла. Порезало тебя до кости, шрам большой будет. Заживет быстро. На таких, как ты, все заживает как на собаке. Но ты не радуйся… чем быстрее заживает, тем быстрее ты в землю ляжешь. За все платить приходится. Видела твою невесту. Красивая девка. Жалко мне ее…

Почему-то вспомнилась мне гуцульская песня, услышанная в Карпатах:

Скрипка би не грала,Якби не той смичок.Чоловiк би жiнку не бив,Якби не язичок [32] .

32

Скрипка

б не играла, если б не смычок. Мужичок жену не бил бы, если бы не язычок. (укр.).

Мне трудно объяснить, почему среди тихой пустынной степи вспомнилась песня шумного застолья, услышанная среди высоких гор, но, видно, под впечатлением этого воспоминания, выплюнув палку изо рта, прошипел ей на ухо:

– Рот закрой. И впредь головой думай, где что говорить. А то без языка останешься.

– Злой ты, Богдан. К тебе со всей душой, а ты…

– Ага, ты еще полночи мне в ране поковыряйся – так я вообще озверею. Не злись, просто не болтай лишнего, когда рядом полно ушей. Вернусь из похода – построю вам сарай и корову подарю за то, что ты так хорошо мою рожу зашила.

– Не надо нам коровы…

– Корова на хозяйстве всегда сгодится. А деткам вашим молоко надо пить.

– Да кто за ней приглянет, мы ж в разъездах все время.

– Дети и приглянут. Соседи есть, чай, не в лесу живете. Слушай, что я вас попросить хотел. Вы трав целебных побольше заготавливайте. Я вам крепкого вина хлебного привезу, настойки целебные делать будете. Попробуем их в Киеве продать. И вам монета – и мне что-то перепадет.

– Зачем тебе столько монет? Люди говорят, ты уже богаче атамана, монеты в бочонках держишь.

– Слушай больше.

Люди, люди, люди, ну зачем меня тревожите?!Люди, люди, люди, вы же быть добрее можете [33] …

– Ты чего? Аж лицом поменялся…

– Пустое… про травы не забудь. Мне пора. Вон Андрей стоит, ждет, когда ты меня отпустишь.

– Насобираем. Ты поберегись. Лихое на тебя замышляют. Не знаю кто, не знаю когда, поэтому будь осторожен.

– Спаси Бог тебя, родная… обязательно буду.

Андрей принес мне болт к моей пушке и четыре мои поломанные стрелы, которые я успел выпустить из лука. Вот чем хорош самострел – так это тем, что одним болтом можно десятерых завалить, и он как новенький: подточил, перья наклеил – и готово. А стрелу хорошую и сделать тяжелей, и сломается при первом же выстреле.

33

Стихи Ильи Резника и Аллы Пугачевой. «Люди, люди».

– Держи. Твои стрелы. Троих насмерть, четвертая в коня. Про самострел даже не говорю. Кольчугу насквозь и спереди, и на спине. Лучше тебя только Керим, Сулим и мой отец отстреляли. Никогда бы не поверил, если бы сам стрел не доставал.

– Повезло. Близко было, потому и попал.

– Так и мне близко было… а я только одного снял. Второму в щит, третью в коня. Из самострела тоже снял, ну так то не в счет.

– Очень даже в счет, Андрей. Если бы все так стрельнули с первого раза, остался бы живым десяток вражин. Мы бы их враз смели… все были бы живы и здоровы…

– Ты себя не кори. Они наказ порушили. Из-за своей дурости полегли. Нет в том нашей вины.

– Ты еще их родичам это скажи.

– И скажу!

– Ты скажешь то, что я скажу и все скажут. Погибли хлопцы в бою с басурманами. Каждый из них двоих супостатов с собой забрал, а считая сшибку в лесу – троих. Недаром они кровь свою пролили: если бы каждый так помирал, давно бы забыли басурмане дорогу в нашу землю. Братья их вырастут, рядом с нами станут, сестры детям своим расскажут про дядьев, что в землю легли как казаки, а не как дерьмо придорожное. А не согласны со мной – просите атамана, чтобы вам другого ватажника поставил.

Поутру соберемся, будем совет держать. А за стрелы благодарствую, должок за мной.

– Пустое…

С утра все хлопцы поклялись, что будут говорить то же, что и я, но высказывали обоснованное сомнение в том, что казаки скажут.

– Пусть казаки говорят что хотят. Мы их товарищи, мы рядом с ними лежали, а кто что сбоку увидал… Так чего он на басурман не глядел и стрел не пускал? За нами правда.

Атаман погнал нас в путь еще затемно. Ехали мы не спеша, таким темпом конь и в темноте найдет, куда копыто поставить. А если и провалится в нору, то ногу выдернуть из опасного места успеет всегда.

– Чего примолкли, казаки? С победой и с добычей домой едем, а что не все – так никто не знает, что лучше: молодым умереть с саблей в руке или старым, немощным, на печи. Да под лай невестки, которая тебя со свету сжить хочет – так ты ей уже надоел. Давай, Богдан, запевай песню, которую ты про себя сложил. Вот же ж молодые, нагайкой вас мало били. Нет чтобы про атамана своего песню сладить – он про себя поет.

– Не могу, батьку, рот открыть, болит дюже.

– То-то тебя не слышно. Только басурманской стреле под силу тебе рот закрыть, нагайкой не получалось. Значит, Андрею слова шепчи, а он пусть поет.

Под мой суфлерский шепот Андрей запел новый хит сезона:

Зеленою весной, под старою соснойКазак Богдан с любимой прощается.Кольчугою звенит и нежно говорит:«Не плачь, не плачь, Мария-красавица…» [34]

Песня просто идеально подходила к эпохе, а энергичное звучание и маршевый ритм с первых же звуков брали в плен неизбалованного литературным и музыкальным творчеством слушателя и больше не отпускали. Тут я не удержался, переборол свою скромность, подъехал к атаману и шепотом напел ему песню, которую сочинил для него. Это были вариации на тему:

34

Переделанные слова песни «Кап-кап-кап» (музыка Александра Зацепина, стихи Леонида Дербенева) из фильма Л. И. Гайдая «Иван Васильевич меняет профессию».

Как на правый берег вывели татарыСупротив казаков много тысяч лошадейИ покрылось поле, и покрылось полеСотнями порубанных, пострелянных людей… [35]

Искусство – великая сила, в этом мне пришлось убедиться еще раз. Выслушав меня, атаман тихо и задумчиво сказал:

– Ты как омут, Богдан: всех за собой тянешь, до кого дотянуться сил хватает. Я это еще тогда понял, когда ты палку свою из Оттара выдернул. Был бы тот омут темным – давно бы ты в земле гнил, уже и забыли бы все, что был такой хлопец в селе… Но вижу, не под себя гнешь, за товарищество душа твоя болит и рвется. Только другим до того дела нет. Иисус Христос тоже людей за собой тянул, в царство Божие, а кончил на кресте. Не прощают люди тем, кто их тянет. Так он был Сын Божий, а ты кто? Тебе голову снять – что плюнуть и растереть. Не забывай о том, когда думы свои думаешь… Песня добрая, только не ты ее первым петь будешь, а киевские песняры на базаре. Казаки услышат и подхватят. Понял меня?

35

Переделанные слова махновской песни (музыка Никиты Богословского, стихи предположительно Бориса Ласкина) из кинофильма Леонида Лукова «Александр Пархоменко». Впрочем, песня из фильма – тоже переделка народной казачьей песни XVIII века. Известно множество вариантов этого текста, в том числе после выхода указанного фильма – танкистский вариант, и т. д.