Шантаж
Шрифт:
Сильнейшее воздействие на Надю, как на многих, кто впервые знакомился с шедеврами галереи, произвело гигантское полотно Иванова «Явление Христа народу»; «Апофеоз войны» Верещагина; «Боярыня Морозова» Сурикова; менее заметные, но не менее впечатляющие полотна ей еще предстояло узнавать, учиться понимать. У суриковской Морозовой провели почти полчаса – долго. Олег знакомил Надю с историей знаменитой раскольницы, обращал ее внимание на композицию, колорит, значение отдельных фигур.
Когда покидали эти священные стены, Надя, переполненная новыми чувствами, ощущая какое-то возвышенное просветление души, благодарно улыбнулась своему
– Ну, Олежка, ты настоящий профессор живописи! Ты сам-то не художник случайно?
– Вовсе нет, просто очень люблю это искусство, – честно признался он. – Впрочем, не только это. Я еще известный ценитель балета... особенно балерин. – Рассмеялся и добавил: – Надеюсь, скоро убедишься. У меня еще уйма достоинств.
Он проводил ее до станции метро «ВДНХ» – здесь, вблизи, она жила. Предложил сопровождать до дома. Надя заколебалась: такой он высокий, красивый, – лестно, чтоб увидели ее с таким кавалером. И она так благодарна за прекрасно проведенное время... но все же отказала:
– Нет, Олежка, не сегодня! Нагулялась – мне еще нужно заниматься.
Она же видела, как он на нее смотрит, – это провожание, а особенно расставание, займет немало времени. Правда, впервые у нее проснулся к нему чисто женский интерес: не только хорош собой, но привлекателен внутренним содержанием, культурой. Таких юношей она еще не встречала – это человек из другого мира.
В раздевалке, с мокрой после душа головой, Надя складывала вещи, собираясь домой. Внезапно дверь распахнулась – влетела Таня Сидоренко: вернулась сообщить подруге важную весть:
– А ну, Розанова, быстро на выход! – весело скомандовала она, подмигивая. – Догадываешься, кто тебя ждет?
«Неужели Костя вернулся? – Сердце у Нади екнуло. – Конечно, он! Олег сюда не приходит, и девчонки его не знают». Вскочила с места и пулей бросилась к дверям, сияя от неожиданной радости. Да, Костя: сидит в вестибюле на лавочке, поджидает ее. Вот встал, идет ей навстречу, широко улыбаясь... За два месяца, что они не виделись, возмужал, кажется еще выше, мощнее...
Не стесняясь любопытных взглядов, обнял ее и поцеловал прямо в губы.
– Наконец-то! – прошептал, задохнувшись. – Только и думал о тебе все время!
– А я-то, Костик, как истосковалась – слов нет! – так же тихо шепнула она, косясь на невольных зрителей и заливаясь румянцем смущения. – Пойдем скорее отсюда! Неудобно – все смотрят...
Взявшись за руки, они вышли на улицу и побрели, тесно прижавшись друг к другу, куда глаза глядят. Моросил мелкий, противный дождик, но они его не замечали, счастливые встречей.
– Знаешь, Надюша, у меня для тебя сюрприз, – горячо глядя ей в глаза, объявил он. – Нам не обязательно путешествовать по улицам, у нас сегодня есть собственный дом.
– Что-то я не совсем понимаю... – вопросительно вскинула на него Надя счастливые глаза. Женским чутьем она сразу осознала, что он имеет в виду. – Ты... комнату снял?
– Все проще, – посерьезнел Костя, – маму положили в больницу. Да нет, ничего страшного, обычное обследование: у нее давно уже диабет. – Он остановился, обнял ее и страстно зашептал на ухо: – Можем вдоволь побыть наедине после этой долгой разлуки – без всяких помех, хоть всю ночь! Представляешь?..
Надя чувствовала всем своим существом, что он жаждет того мгновения, когда они окажутся друг у друга в объятиях. Она и сама ощущала,
Не видя ничего вокруг, не помня себя от охватившего их страстного желания, действуя как автоматы, они проделали путь до его квартиры. А достигнув заветной цели, сразу бросились друг другу в объятия, срывая на ходу одежду. Все окружающее, само время перестали для них существовать... Несколько часов, не вставая, как запойные пьяницы, без устали наслаждались друг другом. Надя опомнилась в третьем часу ночи.
"Что же я наделала?! Мама с ума сойдет! – Она пришла в ужас, лихорадочно обдумывая, как поступить. – Позвонить сейчас? Но телефона здесь нет... И что я ей скажу?.. – Чем больше думала о матери, тем сильнее боялась объяснения. – Я же несовершеннолетняя! Мать упечет Костю, это точно! А-а, ладно! Позвоню рано утром, по дороге домой. Ничего, до утра потерпит – она крепкая! – успокаивала себя Надя, прижимаясь к задремавшему Косте и чувствуя, как снова накатывает горячая волна желания...
Он словно почувствовал, мгновенно проснулся и с ненасытной жадностью человека, вернувшегося с необитаемого острова, вновь заключил ее в объятия. Не думая ни о чем, не опасаясь последствий, не испытывая ни усталости, ни голода, они любили друг друга, освежаясь лишь прохладой, струившейся из открытого окна.
Ранним утром Надя пробудилась – тревога за мать подняла ее с постели; она быстро оделась. Костя забылся коротким сном... Сначала она решила воспользоваться этим и незаметно уйти. Однако передумала: «Нехорошо... Что он подумает, когда проснется? Нам так хорошо вместе! – рассуждала она, боясь сделать неверный шаг. – Не поймет, почему я ушла не прощаясь. Да и договориться надо о встрече». Жалко как будить...
– Костенька, милый! – Она слегка тронула его за плечо. Он открыл глаза; она наклонилась к нему, поцеловала, прошептала:
– Мне домой надо, Костенька! Мама, наверно, извелась за ночь... Не расставаться бы, да что поделать? Когда увидимся? Когда позвонишь?
Костя сел на кровати, приходя в себя, стряхивая сон. Глаза его приняли осмысленное выражение, и вдруг он нахмурил брови, – видно, вспомнил о чем-то неприятном.
– Постой, Надюша! Присядь-ка на прощание. – Он старался не смотреть ей в глаза. – Мать и так скандал закатит, это ясно. Придумаешь что-нибудь, пока доедешь. Ты ее лучше знаешь.
Видя, что Надя смотрит на него с недоумением, испуганная происшедшей переменой, так же хмуро объяснил:
– У меня к тебе один неприятный вопрос. Не хотел вчера говорить об этом, чтобы настроения не портить – ни тебе, ни себе.
«Какой предусмотрительный, – невольно отметила про себя Надя, сердцем чувствуя – ничего хорошего не последует. – О чем это он?» Вслух ничего не сказала, только присела рядом с ним на постель.
– Я тут узнал от ребят, – со свойственной ему прямотой заявил Костя, испытующе глядя ей в глаза, – что тебя видели с каким-то пижоном. Таким гладеньким, холеным красавчиком. – Он сделал глотательное движение, будто ему мешал застрявший в горле кусок. – Я не поверил. Знаю, как ты ко мне относишься. Сегодня еще раз доказала. – Взгляд у него потеплел, но он продолжал: – У нас трепаться любят, мне ребята завидуют. Но дыма без огня не бывает. Хочу знать правду!