Шантаж

Лавров Александр

– Но дело выгорело – купца я нашел.

Барабанщик преисполнился восхищения:

– Да как же вам пофартило?

– Секрет фирмы. А мужик что надо, возьмет товар, как у Миркина брал.

– Кто ж он? – жадно спросил Чистодел

– Экий шустрый! Много будешь знать – скоро соста­ришься. Пошли, примем на прощанье, грамм по триста – и в разные стороны.

С физиономии барабанщика сползло радостное выра­жение.

– Стало быть, меня побоку? – возмутился он. – Так, да? То был

Чистодел лучший друг, а теперь под зад коленом?

– Закон жизни, дорогой. Связь закоротилась, лишние руки кому нужны?

– А мой парное? Я тут с вами бегал, сколько страху натерпелся. Это все за спасибо?!

– Парное за мной. Доеду до места – вышлю. Тебе ведь до востребования? Координаты помню.

Вроде и пообещал, но небрежно так, чтобы отде­латься.

– Пришлете вы, так я и поверил! – озлился Чис­тодел.

– Слушай, мне некогда, встреча с купцом через два часа.

– Вот и я с вами. Получу свое с товара – тогда до свидания.

– Нельзя! Спугнешь ты мне купца, я обещал быть один.

Для страховки Чистодел ухватил Приезжего за рукав.

– Ничего не спугну, постою где-нибудь сбочку!

Тот изобразил колебание:

– Прямо не знаю… Ну, ладно, пожалею тебя, инва­лида. Двигаем в Расторгуево.

– Куда?!

– Станция Расторгуево. На электричке.

Чистодела сотряс озноб: то ли последняя порция холода выходила, то ли предчувствие пробрало. С сомне­нием вглядывался он в опасного своего спутника.

– Вот я и говорю, – посочувствовал тот, – чего ты на ночь глядя потащишься?

– Нет уж, я с вами, – решился все же барабанщик.

Приезжий спрятал в воротник довольную усмешку.

* * *

Когда Пал Палыч, вытянув из Миркина сведения о Чистоделе, прямо с допроса передал их Мише Токареву, тот рьяно взялся за дело.

На первый взгляд, чего проще: доступ к райсобесовским архивам – не проблема. Однако собесовские телефо­ны отзывались сонными гудками: пусто у нас тут, бра­тец, отстань.

Коротким смерчем пронесся тогда Миша по соответ­ствующим службам, получил адрес собесовского началь­ника и устремился в Марьину рощу с намерением хоть из постели его вытряхнуть, но добиться проку.

И снова фортуна отвернулась. В квартире царило мо­лодое веселье: «У папы встреча ветеранов, а мама пошла в гости». Мишу не спрашивали, кто он да что, где состоится встреча, понятия не имели, но на вопрос, скоро ли отец вернется, замялись:

– Он как когда… по обстоятельствам.

И, видя, что Миша не понял, объяснили наиболее доходчивым жестом – щелчком по горлу.

Заманчивая перспектива – получить среди ночи на руки пьяного ветерана! Не всегда Токарев применял этот принцип на практике,

но помнил его твердо: кипятиться попусту вредно и глупо. «Бойцы вспоминают минувшие дни и битвы, где вместе рубились они». И имеют право чокнуться за живых и мертвых, а если переберут, не нам их судить.

…С утра пораньше Токарев торчал у запертых дверей Киевского райсобеса, включавшего территорию, где Миркин приметил Чистодела в тапочках. Вчера служащие вслед за начальником разбежались пораньше; неплохо бы сегодня явиться вовремя.

Ага, кажется, первая ласточка. Зав или замзав: стро­гий взор, бесформенное пальто и начищенные ботинки.

– Вам чего, гражданин?

Удостоверение Петровки поставило его по стойке «смирно»:

– Немедленно будет исполнено!

Дальше, как говаривают оперативники, «было уже просто». «Просто» заключалось в том, чтобы поднять по картотеке всех Сергеевых, естественно, Петров Иванови­чей. Из них отобрать тех, кто получает пенсию по болезни или травме и проживает в районе Плотникова переулка.

Часа через полтора, наглотавшись бумажной пыли, Токарев облюбовал пятерых Сергеевых. Оставалось еще раз сделать «просто»: уговорить зава бросить все дела и вместе объехать кандидатов в Чистоделы.

Зав уговорился, из Управления дали машину, объезд начался. Одного опасался Токарев – что Чистодел не был Сергеевым, а получало его корреспонденцию подставное лицо. Но авось до подобного уровня конспирации не додумался.

(По счастью, тогда не развился еще промысел, пред­лагаемый ныне в объявлениях: «Сдам в аренду абонентс­кий ящик. Конфиденциально»).

Все посещаемые Сергеевы словно поджидали кого – сидели по домам, у всех накопились к собесу претензии и просьбы. Зав разрывался между их нуждами и нетерпением оперативника. Миша продолжал твердить себе, что кипятиться попусту… и т. д.

Четвертое посещение пролило бальзам на его душу. Полоса невезения кончилась.

– Мы из райсобеса, – зачастил зав. – Сергеев Петр Иванович здесь живет?

– Живет – слишком громко, – усмехнулась моло­денькая соседка. – Бывает. Отсыпается после пьянок. В таких пределах.

– Он – инвалид, и у него трудовая травма?

– Раз в жизни заставили работать, конечно, с непри­вычки надорвался… А вообще-то у него ярко выраженный синдром Тита, – состроила она глазки Токареву.

Миша заинтересовался:

– Синдром… ага, это сумма признаков определенной болезни. Вы медик?

– Совершенно верно.

– При какой же болезни этот синдром Тита?

– А это, знаете… «Тит, иди молотить! – живот бо­лит. – Тит, иди кашу есть! – А где моя большая ложка?»

Зав вдруг по-детски прыснул и долго не мог уняться.