Шантаж
Шрифт:
Подполковник не любил рефлексировать, но на душе сейчас отчего - то было погано.
«Вроде и отомстил за сестру, наказал виновного. Свершил справедливый суд. Судья нашёлся! А, если бы отмазал – Анька была бы жива. Да пусть, хоть, в тюрьме, но - жива! И мать бы не слегла, а Лёнька под её присмотром был бы сейчас. Выходит, что не всё я сделал для своей сестры. Мог, но не сделал?! …. Нет, надо срочно выпить и не маяться этой дурью!»
Карпов приложился к бутылке, влил в себя оставшуюся половину содержимого, но легче не стало. Наоборот, появились дурные мысли. Они бродили в опьянённом сознании, будоража мозг:
«Неужели
На глаза попался пистолет. Он взял его в руку. Рукоятка сама легла в ладонь. Так привычно!
«Запомни, Стасик! Табельный для опера – лучший друг, товарищ и брат!» - поучал когда-то Вася Авдеев.
Царствия Небесного ему! Свёл счёты с жизнью. Так нелепо. Из-за этих ублюдков. А мог бы жить. И для него я не сделал того, что мог! Опять отговорки - работа, будь она неладна! Ведь, мог бы проведывать старого товарища хоть раз в неделю! И, возможно, чувствуя поддержку, Василий не попал бы в секту и не застрелился бы.»
Стас повернул ствол к себе. Воронёная сталь завораживающе блестела, пугающе чернело выходное отверстие – девять миллиметров. Сколько раз он казнил других! Вдруг появился странный кураж:
«Стасик, а самому себя - слабо?! Вот и ПМ кстати – верный друг и товарищ!» Это его неожиданно развеселило, - А, что? Оборвать всё, на хрен, одним выстрелом!»
Не-е-т! Подполковник Карпов слишком любит жизнь, чтобы с ней расстаться! И как будут рады его враги, а уж этого он допустить никак не мог – не дождутся! И как огорчатся его родные и близкие. Нет, не станет Стас Карпов стреляться! Просто из эгоизма. Да, Стасик, ты - эгоист!”
– С*ка! – отчаянно усмехнулся он, - Ещё какой!
– он убрал пистолет с глаз долой.
«Не вернуть уже Васю Авдеева, не вернуть сестрёнку Аньку. А , ведь, я её любил!»
За доли секунды у Стаса перед глазами промелькнули воспоминания о ней: вот она ещё совсем маленькая, вот - постарше, вот - совсем взрослая, с крошечным запелёнутым Лёнькой на руках. Всё! Нет её больше, той милой и родной сестрёнки Ани. Не вернуть… Осталась только наркоманка, которая «сдохла!»
Он бы ещё глотнул виски, но бутылка была уже пуста.
От горечи потери в груди заныло . До рези в глазах. Стас опустил руки на руль. Голова склонилась на руки. Беззвучно затряслись его плечи. В ночной темноте никто не увидит его слёз! Стас Карпов никогда не плачет…
========== Часть 187 ==========
В жизни каждого мужчины бывают минуты слабости. Смерть сестры была немного неожиданной. Нет, подспудно он чувствовал, что она плохо кончит. Рано или поздно что-нибудь произойдёт. Ведь, век наркомана недолог: передоз, или какой-либо криминальный замес, либо просто сердце не выдерживает ломки организма, либо – инфекция, попавшая в кровь с грязным шприцем. Мало ли от чего может умереть наркоман? К наркоманам, вообще, Стас относился пренебрежительно, ни капли им не сочувствовал. Но, как быть, если наркоманкой стала твоя сестра? Девочка из хорошей семьи - умница и красавица… Ничто, как говорится, беды не предвещало. Если бы не встретила она Андрея Чикилина. Влюбилась.
Стас сам натерпелся и теперь уж решил окончательно: никакой любви - только трах. Так легче, так проще. Не надо заморачиваться. Но, Ира! Как удачно тогда всё совпало: авария, шантаж, её согласие на его безумное предложение. Она уступила, чувствуя себя в ответе. И он не преминул этим воспользоваться. И как он был счастлив потом! Да и Зимина тоже не чувствовала себя несчастной, живя с ним. Была семья и дети. Он вновь любил и чувствовал ответную любовь…
При воспоминании об этом , совсем ещё недавнем, замечательном времени, сердце наполнилось приятной теплотой, а на губах появилась улыбка. Однако, события последнего времени улыбки у него не вызывали. Карпов тяжело вздохнул. Потом дал себе мысленный приказ: «Не раскисать! Жизнь продолжается. Надежда умирает последней!» У него надежда ещё теплилась в душе: когда-нибудь всё будет хорошо, обязательно!
Подполковник огляделся по сторонам. Пока он сидел в машине, в окнах его дома погас свет – люди уже спали.
«Наверное, десятый сон уже видят, - подумал Стас, - Нечего больше тут сидеть! По сестре погоревал – и хватит! Завтра ждёт новый день, будут новые дела!»
Он выбрался из своей «ласточки», отправился к себе. В квартире была тишина. Стас заглянул в комнату, где сладко посапывал Лёнька.
Чтобы племяш не взорвал и не сжёг квартиру, он заказал в агентстве няню. Завтра, после обеда, она уже должна прийти.
«Надо будет заехать домой, посмотреть! Вроде, неплохая баба! Звать Ольгой. По образованию - педагог. Видно, что простая и нетребовательная».
Людей Карпов видел насквозь. И сразу понимал, чего они стоят…
Утро выдалось хмурым и дождливым. Будильник в телефоне сработал безотказно. Не хотелось выбираться из-под одеяла, но надо…
Слово «надо» Карпов знал отлично, а иногда бывал ему даже благодарен. Когда-то давно, руководствуясь только этим словом, он продолжал жить. «Надо сделать то-то, надо съездить туда-то, надо, надо, надо!» Самодисциплина. Так его приучил отец. С детства слово отца было для него как закон. Мама – та всегда была очень добрая и заботливая. Отец же был строг, но справедлив.
Вот и сейчас Стас поднялся с кровати, умылся, побрился, оделся. Выпитый накануне виски проявился припухшими веками. Подполковник похлопал себя по щекам, лосьон после бритья приятно освежил кожу. Вроде, порядок! Сварил себе кофе, а племяннику приготовил омлет.
Ленька блаженно улыбался во сне – наверное, видел что-то приятное. Будить его не хотелось. Но Стас не хотел, чтобы тот опоздал в школу.
– Лёнь, вставай! Завтрак на столе, – тихо произнёс он.
Племянник по-детски причмокнул губами, приоткрыл глаза:
– Сейчас, дядь Стас! Я ещё чуть-чуть посплю и встану…
– Подъём! – скомандовал дядя, поглядывая на часы.
Недовольно замычав, племянник потянулся, широко зевнул, но потом поднялся и потопал в ванную - умываться. Потом заправил постель, успел позавтракать и помыть за собой посуду, и собрался в школу, на удивление, быстро.
Стас довёз его, предупредил про няню, потом поехал в отдел.
В коридоре ОВД увидел Зимину. Выглядела она не слишком хорошо: какая-то уставшая, замученная.