Шантаж
Шрифт:
А она на меня посмотрела внимательно, потом взяла стул, с трудом подтащила к раковине, дотянулась до полки с посудой, стакан взяла. Смотрю – наливает воды и мне тащит, голову мою приподымает, стакан к губам подносит: :«Мама, на! Ты попьёшь и выздоровеешь!»
Не поверишь: у меня, аж, слёзы из глаз!- Нина закусила губу, глаза заблестели.
Но, видимо, настолько она привыкла контролировать себя – тут же подняла лицо вверх, чтобы слёзы ушли. Опять продолжила:
– Дома - шаром покати, жрать нечего. Денег тоже нет. Смотрю, Инка убежала куда-то. Возвращается, за пазухой что-то несёт!
Рассказчица замолчала. В её глазах зажёгся странный огонёк.
Ира сперва не поверила: Нина с гордостью говорила о дочери!
Зимина печально вздохнула. Подтверждалась её догадка: мать не может ненавидеть Инну. Пусть очень-очень глубоко, в душе, она всё же любит её. Значит, не отдаст…
– А что было дальше? Как вы вернулись обратно?- спросила она, скорее, из любопытства.
Нина сделала ещё один глоток из бутылки, в очередной раз, продолжила:
– Дальше? Встретился нам добрый человек. Меня подлечил, на ноги поставил, денег дал. Потом уже и документы нам сделал, через Германию помог добраться до России. А потом я нашла Карпова! – засмеялась Нина.
Бутылка в её руке была пуста. Она удивлённо посмотрела на неё, вздохнула:
– Бухло закончилось…
Зимина осторожно спросила:
– Скажи, а другого своего подельника ты за что убила?
– Какого подельника? – недоумённо смотрела Нина.
– Ну, того, в Москве. Когда первый раз тебе заплатили.
– А-а, - поморщилась она, - Мне говорили: «Не связывайся с алкашами и жуликами!» Не послушала!
Инку пришлось в его квартире оставить. Деньги я тогда уже умыкнула, Карпова и его оперов с носом оставила. Вернулась туда, а он шары залил и к девчонке лапы свои поганые тянет! Ну, я опять не выдержала: нож схватила и пырнула эту мразь. И, знаешь, не жалею нисколько!
Нина наклонилась вперёд и поставила бутылку из-под виски рядом с топчаном.
Ира вдруг вполне откровенно сказала:
– И я бы такого гада не пожалела!
– Тебе проще : у тебя сын!
– Да, наверное, в этом отношении, проще. Но, извращенцев тоже хватает!
– Ой, что-то я так сильно напилась! – Нина попыталась встать.
– Нина, а что с Феликсом делать? Я не хочу, чтоб он тут лежал.
– Ничего он тебе не сделает! Знаешь, почему я и его убила? Тоже из женской солидарности. Этот Феликс отморозок ещё тот! Разве, что в постели был хорош, а так самое настоящее дерьмо! Я ненавижу, когда женщин обижают! Карпов на меня не только руки не поднимал – даже голоса не повышал! А я, дура, его променяла…, - она икнула, упёрлась руками в матрас, всё-таки, встала с топчана, сильно пошатываясь, направилась к выходу. Обернулась:
– Карпов всё равно утром прикатит! Старлей этот ему уже доложил, поди-ка, где ты находишься, - усмехнулась она.
– Я надеюсь на это, - честно ответила Зимина.
– Спать пора! – нахмурившись, резко сказала Нина.
Пустую бутылку она забрала с собой. Придерживаясь за стену, вышла в коридор, закрыла дверь…
==========
Свет Нина не выключила. Мертвец , раскинувшись, лежал спиной на полу. Ира прилегла на топчан и невольно рассматривала его: ещё молодой, красивый мужик, жгучий брюнет, нос с горбинкой - наверняка, южных кровей!
Она поёжилась: было немного жутковато, как будто он до сих пор присутствовал здесь. Казалось, что он вот-вот пошевелится и встанет, если бы не пуля у него промеж лопаток!
« Нина, действительно стреляет мастерски! Могла бы запросто обоих застрелить. Нет, я ей нужна: пять «лимонов» на дороге не валяются! Стас, миленький! Приезжай скорее, пожалуйста!» -мысленно взмолилась она.
Однако, переживания утомили её и она уснула. А потом почувствовала чьё-то вторжение, чуть приоткрыла веки: заплаканная Инна, закутавшись в тонкое одеяло, вновь пришла к ней!
– Ира, я боюсь там одна, уснуть не могу! Можно я опять с тобой прилягу?
Женщина улыбнулась, подвинулась. Девочка укрыла Иру своим одеялом, легла. Прижалась к ней, ещё пару раз шмыгнула носом и, почти моментально, затихла. Ира погладила её по голове, обняла малышку, потом тоже уснула. Было так хорошо и приятно ощущать доверие ребёнка.
Летом светает рано. Солнце взошло, освещая и согревая всё вокруг. Певчие птицы запели свои затейливые песенки, где-то несколько раз громко каркнул ворон - на кладбище была своя жизнь. Лёгкий ветерок стряхнул деревьям с ветвей росу и утреннюю прохладу.
Зимина и Инна, мирно спали, когда в комнату зашла ещё полусонная Нина. Она застыла на пороге, глядя на женщину и девочку, спящих под одним одеялом. Причём, женщина так заботливо, по-матерински, обнимала её дочь, а та очень доверчиво прижималась к ней. Нина стояла, молча, несколько секунд, не в силах оторвать от них своего немигающего взгляда. « Неужели это - всё?!» - подумала она. Прозрачные капли сорвались с ресниц и потекли по щекам…
А в это время Карпов с операми и Глухарёв уже мчались по дороге к старому кладбищу.
Стас ночью крепко спал, а потом , невесть отчего резко проснулся и еле-еле дотерпел до утра. Пока опера проснулись, встали, умылись – оделись. . Ему казалось, что ребята собираются очень медленно. Он, время от времени, поторапливал, а потом уже и подгонял их. Баба Тася налила ему чай:
– На-ка, Станислав Михалыч, попей!
Он, было, начал отказываться. А бабуля ему строгим приказным тоном сказала:
– Пей, говорю!
– немного смягчилась, добавила, - Успокоиться тебе надо, чтоб дров не наломал и, чтобы мозги хорошо работали.
Стас смущённо взял кружку из её рук, медленно, небольшими глотками, выпил тёплое содержимое.
Таисья Осиповна похвалила:
– Ну, вот и молодец!
Карпов протянул ей пустую кружку, улыбнулся:
– Спасибо!
Она внимательно посмотрела на него, и вдруг доверительно сказала:
– Не торопись, там уж и без тебя всё решилось!
– Что решилось, Таисья Осиповна?!
– заволновался он.
– Сам увидишь, - усмехнулась старушка.
Она ещё зачем-то минут пять поговорила с Димой Вороновым.