Шантажистка
Шрифт:
И тут я наконец-то слышу сладчайший из звуков. Отдаленный, но несомненный вой полицейских сирен.
— Как вовремя! — усмехается сумасшедшая. — Вот только все равно опоздали.
Она встает, сжимая в правой руке нож. Срывает с Габриэллы шапочку и швыряет ее на землю.
— Господи, Эми… Пожалуйста! Ты пугаешь ее! Отпусти ее… Пожалуйста!
Никогда в жизни я не ощущал себя таким беспомощным, Я должен что-то предпринять, что угодно.
Делаю шаг к психопатке.
— Если тебе так нужно кого-то зарезать, зарежь меня. Все это не касается моей…
— Ах, как благородно. Бессмысленно, но благородно.
Я вскидываю руки.
— Давай же, Эми. На самом деле ты хочешь причинить боль мне, так ведь?
— Все верно, именно поэтому я и собираюсь убить ее.
Отваживаюсь еще на один шаг.
— Ближе не стоит, Уильям. Если только, конечно же, ты не хочешь получше все рассмотреть.
— Нет. Я хочу только, чтобы ты отпустила Габриэллу.
Эми в ответ лишь усмехается и встает коленом на тюк сена, затем, по-прежнему ухмыляясь, ведет кончиком ножа по молнии куртки моей сестры.
— Мне страшно, — хрипит Габриэлла.
Делаю еще один шаг. Вой сирен становится все отчетливее — близко, вот только недостаточно близко.
— Стой! — вдруг раздается у меня за спиной крик. Не желая упускать Эми из виду, бросаю быстрый взгляд через плечо. Это вернулся Кеннет Дэвис. По неведомой мне причине в руке у него ведро.
— Брось нож! — орет он.
От замешательства рука Эми замирает. Она оценивает угрозу, видя тщедушного старика с ведерком, и приходит к тому же заключению, что и я: никакой опасности он не представляет.
— Брось нож или получишь все до последней капли, — пыхтит Кеннет, равняясь со мной.
Как бы безумна ни была Эми, от нее не укрывается очевидный изъян в его плане.
— Подумаешь, — пожимает она плечами. — Там, куда я отправлюсь, мокрая одежда волновать меня не будет.
Вне себя от гнева, старик не сдерживается. Собравшись с силами, он выплескивает ведро, и его жидкое содержимое дугой устремляется и направлении психопатки. Половина не долетает и просто расплескивается по земле, однако изрядная часть все же достигает плеч и головы Эми.
И в следующее мгновение стойло заполняет нестерпимая вонь. Кеннет Дэвис выплеснул отнюдь не воду.
— Что за хрень! — успевает вскрикнуть Эми, прежде чем ее скручивает от рвотного рефлекса.
Даже в паре метров от нее вонь аммиака и затхлой мочи просто убийственна. И все же, несмотря на рвоту и неистовые старания смахнуть токсичную жидкость с глаз, сумасшедшая по-прежнему удерживает нож на расстоянии удара по Габриэлле. Как бы ни восхитили меня старания Кеннета, он выиграл лишь пару секунд.
И затем меня осеняет. А вдруг только в этом и заключалось его намерение — отвлечь внимание Эми, чтобы я попытался обезоружить ее. Не раздумывая, делаю два шага вперед.
Из-за жжения в глазах облитая психопатка только моргает, но все же замечает мое продвижение и взмахивает ножом в моем направлении.
— А ну, назад, б..!
Тут на нее накатывает новый приступ рвоты, и она склоняется вперед. И в тот самый момент, когда я лихорадочно соображаю, получится ли у
Одним ловким движением великан перемахивает через перегородку. И хотя Эми по-прежнему корчится в приступе рвоты, она не может не заметить боковым зрением громаду Клемента и должным образом реагирует: резко разворачивается с ножом на изготовку. Ей определенно все еще достает рассудительности, чтобы оценить свои шансы против приближающегося великана как ничтожные, потому что в следующее мгновение ее внимание вновь сосредотачивается на Габриэлле.
Прицелиться времени у Эми уже нет, и она просто выбрасывает руку в направлении моей сестры. Словно крохотный метеор в тусклом свете вспыхивает кончик лезвия ножа. Мое воображение накладывает на ужасную сцену видение Эми-подростка, наносящей один за другим смертельные удары отцу.
В реальности же ее рука неумолимо описывает уже половину дуги до жертвы. Взгляд мой перескакивает с ножа на лицо Габриэллы. В глазах несчастной застыл неописуемый ужас.
Смертоносное орудие стремительно приближается к груди Габриэллы. Увы, его, похоже, уже ничто не остановит. Слишком поздно для протягивающего руку Клемента, даже находись он в непосредственной близости.
А в следующее мгновение великан словно бы спотыкается.
И лишь когда вся его туша заваливается вперед, по видимости неконтролируемо, становится ясно, что он приводит в действие отчаянный план спасения. Однако и эта попытка представляется запоздалой, и направление ножа не меняется.
Кончик лезвия достигает куртки Габриэллы.
Полицейские сирены теперь воют просто оглушительно. Увы, слишком поздно.
36
Если бы на дворе не стояла холодная погода, боюсь, моя сестра была бы уже мертва. Прежде чем вонзиться в плоть, нож должен преодолеть несколько слоев плотной одежды. Разумеется, ткани — сущий пустяк для стального лезвия, однако жизнь и смерть порой действительно разделяются лишь мизерными отрезками времени и пространства.
Клементовский центнер с приличным таким лишком в конце концов сталкивается с пятьюдесятью килограммами Эми. Мощный толчок моментально выбивает нож из куртки Габриэллы.
Полет Клемента, однако, совершенно неуправляемый. Со стороны выглядит все равно что грузовик с отказавшими тормозами врезается в бок какой-нибудь легковушки. Даже гадать не нужно, что столкновение обернется ужасной катастрофой.
Два тела в падении сливаются в одно: сила гравитации тянет их к земле, в то время как кинетическая энергия толкает в горизонтальном направлении. Наконец, они неизбежно растягиваются на сене, проезжают по инерции и врезаются в деревянную перегородку на другой стороне стойла.