Шрифт:
Глава 1
Шайен
Я не в состоянии оторвать глаз от открывшейся передо мной картины, пытаясь осоз-нать, что мой парень только что мне сказал.
— И почему это нахождение голым в постели с другой девушкой является не тем, чем кажется?
Мой голос звучит абсолютно ровно, хотя в животе все бушует. Он падает к моим но-гам, и я чувствую, что в любую секунду меня вывернет.
Пожалуйста, пусть меня не вырвет перед ним.
Я смотрю на него, лежащего в постели рядом с какой-то рыжей, и все, что может сде-лать Грегори, — это смотреть на меня
Вот — вот меня накроет паника. Как горящий край бумаги, с которого огонь хочет пе-рекинуться на меня. Сердце колотится быстрее. В груди больно. Перед глазами все плывет.
Нет. У меня сейчас не может быть панической атаки. Вот уже несколько лет у меня ни одной не было, и я не позволю этому ублюдку превзойти меня. Но все же мое тело отка-зывается повиноваться. Мои ладони сжимаются в кулаки и разжимаются. Будто в каждой клеточке моего тела разливается поток энергии, доводя меня до изнеможения.
Со всем тем, что происходит внутри меня, я борюсь, пытаясь подавить.
¬— Шайен, малышка… Прости, — говорит Грегори.
Я качаю головой из стороны в сторону, отступаю назад, еще больше разозленная и ошеломленная, чем была. Он выскакивает из постели. Голый.
— Ты же знаешь, что я тебя люблю. Последний год был таким трудным… — Он тянет-ся за трусами и натягивает их, не переставая говорить и двигаться в мою сторону. — Когда ты все еще училась в средней школе, а я — здесь. Я так по тебе скучал, но это было в послед-ний раз. Я сказал ей, что это в последний раз. — Он бросает взгляд на рыжую, будто хочет, чтобы она подтвердила этот факт, но та только сердито смотрит на него и начинает натяги-вать одежду. Грегори снова поворачивается ко мне. — Я все испортил, но ты же знаешь, что ты — единственная, кого я люблю.
На меня снова накатывает тошнота. Вранье.
— Ты настолько скучал по мне, что трахал какую-то другую девку?
Рыжая фыркает, но мы оба игнорируем ее.
— Я же парень, Шай… — он качает головой, будто я веду себя неразумно, придавая большое значение столь маленькой ошибке.
— Ты — парень? Это самая ужасная отмазка, которую я когда-либо слышала. Все лето дома мы были вместе и здесь в колледже уже две недели, а ты все еще трахаешь ее? Все пре-дельно ясно! И да… Спасибо, что не заставляешь меня спрашивать, сколько все это продол-жается. Более умный мужчина, должно быть, дождался бы, пока я не подумала, что это в первый раз.
Глаза Грегори расширяются, когда он осознает свою ошибку. Никогда не признавайся в большем, чем должен. Со своими родителями-адвокатами ему следовало бы об этом знать. Осел.
У меня жжет глаза, но я ни за что не доставлю ему удовольствие своими слезами. Уже очень давно я перестала доставлять людям удовольствие, показывая, какое влияние они на меня оказывают.
Рыжая встает, бросает на меня взгляд и, проходя мимо Грегори, задевает его плечом.
— Я сваливаю.
— Постой, — говорю я, узнав ее. — Разве не ей ты представлял меня на вечере зна-комств два дня назад?
У рыжей еще хватает наглости покраснеть прежде, чем вылететь из комнаты.
Волна головокружения накрывает меня, когда я думаю о своей маме. Я пытаюсь вы-бросить эти мысли из головы. Я так усердно пыталась не быть той девочкой, которую не могла любить собственная мать настолько сильно, чтобы остаться рядом с нею. Моя жизнь должна быть не такой. Больше не такой. За последние десять лет все было идеально. Теперь я — другой человек, и все наладится. Легкая, простая, идеальная жизнь, чтобы компенсиро-вать то, чего у меня не было раньше.
Я — Шайен Маршалл. Капитан танцевальной команды. В средней школе была при-знана самой популярной девушкой. У меня есть друзья. Уйма.
Но это было тогда… в средней школе. А теперь я здесь с Грегори на его территории, где у меня еще нет друзей. Каждого, кого я знаю здесь, я знаю через него. Я закрываю глаза и вытягиваю руку, чтобы опереться о стену, будто на меня обрушилась вся реальность моей новой жизни. Я застряла здесь. Одна.
Нет, нет, нет. Я не могу заплакать. Не могу потерять контроль. Я сдержусь.
Мышцы в моих пальцах напрягаются, пытаясь снова сжаться.
— Шай… ну же, детка. Ты же знаешь, что я люблю тебя. Мы принадлежим друг другу.
Он делает шаг навстречу мне, и на секунду, всего лишь секунду, я думаю, чтобы про-тянуть ему руку. Это Грегори. Я потеряла с ним девственность. Я планировала выйти за него замуж, потому что мы подходим друг другу. Он не оставил бы меня. Я усердно трудилась над тем, чтобы стать девушкой, от которой не уходят. Я… о Боже. Я верила ему. Как я вооб-ще позволила себе довериться кому-то?
Он трахал других девчонок! Я не могла закрыть на это глаза.
Я еле сдерживаю слезы, готовые вылиться из-под моих век.
— Нет, Грегори. Мы не принадлежим друг другу.
Он стоит между мной и кроватью, его трусы перекошены, а точнее… скажем, спуще-ны?
— Что ты говоришь, Шай? Ты хочешь порвать со мной? — он издает разочарованный смешок. — Дерьмовая идея. Ты даже никого здесь не знаешь, и ни один парень не пойдет за тобой. Потому что они знают, что ты — моя.
От его эго меня тошнит. Я не буду такой девчонкой. Не буду одна, не буду нуждаться в нем, как он считает.
— Я не твоя.
— Шай… — он пытается говорить нежно. — Я лишь говорю, что именно так они всегда видят тебя.
— Не все, — говорю я, стараясь ухмыльнуться. Стараясь показать, что он мне не ну-жен.
Его лицо становится жестче, а глаза сужаются.
— Кто? Кто-то запал на тебя?
На самом деле, я общаюсь только с Грегори и членами его братства. Все это ложь, но злобный взгляд на его лице подливает масла в огонь.
— Не твое дело, — говорю, скрестив руки на груди. — Все, что тебе нужно знать, так это то, что пока мы были вместе, я никогда не изменяла. Но больше мы не вместе.