ШАРЛЬ ПЕГИ. НАША ЮНОСТЬ. МИСТЕРИЯ О МИЛОСЕРДИИ ЖАННЫ Д АРК.

ПЕГИ ШАРЛЬ

Жаннетта

– Святой Франциск никогда бы не отрекся от Него.

Госпожа Жервеза

– Ты вносишь раздор туда, где никогда не должно быть раздора. Ты вносишь раскол туда, где никогда, во веки веков не будет раскола.

Ибо Церковь нетленна; святое братство нетленно, а всякий дом, разделившийся сам в себе, падет. [430]

Жаннетта

– Святая Клара [431] никогда не отреклась бы от Него.

430

Слова, сказанные Христом после исцеления бесноватого, когда фарисеи обвинили его в том, что он исцеляет силой сатаны (Лк, 11:17).

431

Святая Клара Асизская (XII–XIII вв.) — основательница женского ордена Святого Франциска, т. е. Кларисского ордена.

Госпожа

Жервеза

– Церковь — едина; святое братство — едино; едино во времени; едино в вечности.

Жаннетта

– Отречься, отречься — это хуже всего. Госпожа Колетта [432] никогда не отреклась бы от Него.

Госпожа Жервеза

В ней вновь поднимается тот же гнев.

– Дитя мое, дитя мое, те святые, на которых ты ссылаешься и противовес первым, те христиане, которых ты выдвигаешь В противовес первым христианам, от Шарлеманя до святого Франциска и нашей святой Клары, те святые, те христиане, которых ты обращаешь против самих себя, обращая их против других, судили об этом иначе, чем ты. Они не обращались против своих братьев. Они не обращались против своих старших братьев. О нет, они не обращались против своих первых собратьев. О нет, они не обращались против вечного источника.

432

Госпожа Колетта — Святая Колетта Корбская (XIV–XV вв.) реформировала Кларисский орден. Именно к нему у Пеги принадлежит госпожа Жервеза.

Против тех, кто служил им образом, примером, предметом для подражания.

Жаннетта

– Я говорю то, что есть.

Госпожа Жервеза

– Они испытывали глубочайшее почтение, они испытывали лишь глубочайшее почтение к своим братьям — святым, к своим братьям — первым святым. Они скромно и смиренно стремились, они стремились лишь подражать им. Все вместе; все вместе, как они; все вместе после них; все вместе вкупе с ними — подражать Иисусу.

Они лишь почитали своих братьев и подражали им, своим старшим братьям, своим великим братьям.

Жаннетта

– Я не могу лгать. Я не хочу лгать. Я говорю то, что есть.

Госпожа Жервеза

– Ну а они считали; они знали, что они — часть единого тела; единого тела христианского мира. Они знали, что они связаны воедино, в одно единое целое, в великое единство христианского мира.

Что они связаны воедино в одно единое целое, великое единство святости.

Нераздельные составляющие великого единства святости.

Жаннетта

– Отречься, отречься. Нет, как могли они отречься от Сына Божьего.

Госпожа Жервеза

– Евреи, греки, латиняне, французы, нет разных сортов, нет четырех родов святых. Еврейские святые, греческие святые, латинские и римские святые, французские святые; английские святые и бургиньонские святые — все они принадлежат к одному роду — роду вечному. Есть лишь один род святых, род, который не прервется вовек, духовное племя, вечное племя; которому не будет конца никогда, никогда во веки веков. Потому что оно берет свое начало, потому что оно проистекает из источника, который не иссякнет никогда во веки веков.

Все те святые, на которых ты ссылаешься, эти великие святые, Шарлемань и святой Людовик, святая Женевьева и святой Франциск, от Шарлеманя до Франциска, — я не просто утверждаю, что они никогда не говорили ничего подобного, ничего похожего на то, что говоришь ты. Я утверждаю, что они пришли бы в ужас, если бы услышали речи, подобные тем, что ты только что вела. Против подобных речей они восстали бы, взбунтовались бы, протестовали бы изо всех своих сил, изо всех своих слабых сил, изо всех своих несокрушимых сил. Против попытки их так дурно использовать. Так пагубно использовать. Так кощунственно использовать, выставляя их против их братьев, пользуясь ими против их предшественников, против основателей их братства, против тех, кто первым испил из вечного источника, против тех, кто первым вкусил из вечного источника.

Жаннетта

– Я утверждаю только одно: мы никогда, никогда бы Его не бросили.

Госпожа Жервеза

– Мы бросаем Его каждый день, несчастное дитя. Мы бросаем Его каждый день. Ты приводишь в пример святого Франциска, мое бедное дитя. Благодаря госпоже Колетте, благодаря святой Кларе, благодаря духовной связи, породнившей меня со святой Кларой, сделавшей меня ее духовной дочерью, духовной сестрой, духовной крестницей, духовной спутницей, я постриглась в монастырь святого Франциска; именно того, того самого святого, которого ты упоминаешь; я связала себя, я навечно связала себя, на веки вечные я связала себя с орденом святого Франциска; я нашла убежище в монастыре святого Франциска; на веки вечные я укрылась в монастыре святого Франциска. Того самого святого, которого ты мне противопоставляешь. Я буду жить и умру, если Богу будет угодно, если будет на то воля Божия, я буду жить и умру по уставу святого Франциска, в монастыре святого Франциска. Вот по–чему ты приводишь мне в пример святого Франциска. Ты не глупа. Ты не так проста. Ты противопоставляешь мне моего учителя. Ты противопоставляешь мне моего покровителя. Ты противопоставляешь мне моего святого. Ты противопоставляешь мне моего пастыря.

Ты противопоставляешь мне моего отца.

Молчание.

Ну что ж, я, окормляемая святым Франциском, тебе, не окормляемой…

Жаннетта

Горячо:

– мне,

никем не окормляемой. Поосторожней, госпожа. В христианском мире ты всегда откуда–то родом, всегда с кем–то и с чем–то связана.

В христианском мире нет ни голодранцев, ни безродных. Нет ни скитальцев, ни бродяг.

Вы, окормляемая святым Франциском; мне, окормляемой святым Ремидием, святым Иоанном и святой Иоанной. Святым Ремидием — благодаря моему приходу; а святым Иоанном и святой Иоанной — благодаря моему крещению, благодаря данному мне при крещении имени, благодаря той родственной связи, которая возникла при крещении. Святым Ремидием как прихожанка. И святым Иоанном и святой Иоанной как христианка, как крещеная, как крещеная христианка. Святой Ремидий — покровитель, главный покровитель моего прихода. А святой Иоанн и святая Иоанна — мои покровители, мои главные покровители.

Мои главные покровители по крещению.

Мои покровители по крещению и мои небесные покровители.

Но самый главный покровитель это Иисус — наш покровитель, наш главный покровитель, главный покровитель всех людей.

А Пресвятая Дева — наша мать.

Вы, окормляемая святым Франциском; мне, окормляемой святым Ремидием, святым Иоанном и святой Иоанной. Вы, окормляемая Иисусом; мне, окормляемой Иисусом.

Госпожа Жервеза

– Я, окормляемая святым Франциском; тебе, окормляемой святым Ремидием, святым Иоанном и святой Иоанной.

Я, окормляемая Иисусом; тебе, окормляемой Иисусом, говорю:

Я тебя уверяю: если бы мой учитель, покровитель и отец был здесь; уверяю: если бы твои покровители, твои отцы, крестные отцы, духовные отцы были здесь; если бы Франциск, мой отец, мой учитель Франциск был здесь; и если бы святой Ремидий, святой Иоанн и святая Иоанна были здесь, я утверждаю, что ты тихо пряла бы, дочь моя. Ты не была бы такой заносчивой, дитя мое; не была бы такой самоуверенной. Потому что это были великие святые. Все склонялось перед ними. Ты пользуешься тем, что я — лишь слабая женщина, увы, лишь жалкая грешница, как и все. Грешница. Нищенка, просящая милостыню. И ты тоже склонилась бы перед ними. Вместе со мной, вместе со всеми мы склонились бы перед ними. Вместе — без разбору, вместе — сообща, вместе — всем миром. Они были так близки к благодати, они были так напоены источником, они были так близки к источнику, они были так напоены благодатью, что сами источали благодать, зримо источали благодать, полнились благодатью словно животворный источник. И все не только подчинялись, дитя мое; не только следовали за ними; не только склонялись перед ними; нет, не только; все обретали счастье, все находили в них радость и утешение, черпали в них радость и утешение, вес получали через них пищу духовную; вес с радостью подчинялись, с радостью шли следом, с радостью повиновались, с радостью склоняли голову. Ты склонилась бы, дитя мое, ты смиренно склонила бы голову. Все подчинялись, все с радостью шли следом. Это не сопровождалось, как теперь, принуждением и неблагодарностью, строгостями и суровостью, это не было из–под палки и насильно. Это была неиссякаемая радость, неизбывная благодать, радость, наслаждение идти следом, удовольствие идти вслед. Наоборот, потребовалось бы приложить усилия, чтобы не пойти за ними, бесплодные, невероятные усилия, усилия, которых к тому же никто и не прилагал, которых никому не хватило бы духу приложить. Радость полноты и благословения. Словно становишься землей, залитой, прогретой солнцем, напоенной теплыми добрыми весенними дождями, теплыми добрыми осенними дождями. Этому отдавались. В этом растворялись. И вместе с тем чувствовали себя свободными, чувствовали себя совершенно свободными. Были полны радости, понимаешь. Плакали от радости. У тебя ее было бы вволю. Плакали от радости. Отдавались целиком. Плакали от благости. Все. Пили это молоко. Запасались, насыщались, купались в этой благодати. Ее было слишком много. Она пропадала зря. Слишком много ее пропало. Не знали уже, что с ней делать. Она лилась со всех сторон. Не то, что теперь. Теперь ее не хватает. Теперь мы проводим каналы. Теперь мы словно хлебопашцы, словно крестьяне, словно земледельцы, словно садовники, которым не хватает воды; и поэтому мы устраиваем запруды, чтобы не потерять ни капли из тоненькой струйки; чтобы не дать ничему пропасть. Мы строим запруды и каналы, системы каналов; мы распределяем, мы регулируем, мы используем эту тонкую струйку воды; воды вечной; струйку воды из вечного источника. Мы стараемся использовать ее как можно лучше. А земли наши все же политы скудно. Земли наши скудны. Скудная струйка воды. Скудные земли. Скудные урожаи. В своих оскудевших руках мы приносим лишь скудный урожай. Счастье еще, если мы хоть что–то приносим. Она лилась рекой. Лилась неиссякаемым потоком. Есть разница между большой рекой и детскими забавами. Между большой рекой и каналами, искусственными, водными забавами. Но я — лишь слабая женщина. Этим–то ты и пользуешься. Ты этим злоупотребляешь. Ты сильнее меня. Но Бог сильней и тебя, и меня. Ты сопротивляешься. Ты споришь. Ты упорствуешь. Но Бог, коли будет Ему угодно, сильнее всех. Бог, если будет на то Его воля, сотворит то, чего я, недостойная, сделать не могу. Деяния и молитвы Иисуса, обеты Иисуса, деяния и молитвы всех святых работают на нас. И кто знает, быть может, Бог пошлет что–нибудь в ответ на мои молитвы, как бы мала, недостойна и убога я не была. Быть может, Он пошлет, без сомнения, Он пошлет многое в ответ на твои, ибо нужно молиться о себе, сначала нужно молиться о себе, Богу угодно, чтобы люди молились и чтобы сначала они молились о себе. Иначе в человеке появилась бы гордыня. Даже капелька гордыни — уже гордыня. Господь вырвет тебя, Господь освободит тебя из этого рабства. Господь спасет тебя. Господь избавит тебя от этой тревоги. Этой опасной, этой губительной тревоги. Гибельной для твоей души. Смертельной тревоги. Господь выведет тебя на свет из той тьмы, из тех потемок, в которых ты ищешь.