Шарлотт-стрит
Шрифт:
— Как дела у твоего отца, Дэв? — поинтересовалась Эбби, когда мы проезжали Оркни-Хаус. До «Скала» оставалось несколько минут — мы уже приближались к вокзалу Кингс-Кросс.
— Отец Дэва? Когда ты успела с ним познакомиться?
— В прошлый раз. Как раз после того, как Сара объявилась в магазине. Он выглядел рассерженным…
— Эбби, — оживился Дэв, — мы тут думали… У тебя есть парень?
— Я не одна, — ответила она.
Меня, однако, больше занимало, почему отец Дэва
— Что значит, когда люди так говорят? — спросил Дэв. — Почему бы не сказать просто — «я замужем» или «у меня есть парень»?
— Иногда, думаю, это значит, что они не желают связывать себя обязательствами, — пояснила Эбби, глядя в окно.
— Ты тоже не желаешь? — поинтересовался Дэв.
— Желаю. Я уже связана. Хотя иногда мне стоило бы связывать собственный язык.
Пауза. Мы попытались понять, серьезно ли она говорит. Может, надо бы засмеяться, но мы не стали.
— В любом случае вот ты согласилась бы встречаться со мной? — поинтересовался Дэв.
— Мы на месте, — объявил таксист, снимая блокировку дверей. — Скарборо.
После даже беглого взгляда на площадку сразу стало ясно, что «Кикс» на самом деле не собирались выступать на разогреве у кого бы то ни было. И если именно так и было, то лишь формально. Они были одной из шести групп, выбранных, чтобы подготовить публику к выходу больших парней. И мы опоздали на их выступление почти на два часа.
Обзаведясь желтыми пластиковыми браслетами, мы поднялись в бар на втором этаже, где люди, игравшие в группах, работавшие с группами или когда-то давно игравшие в группах, пили из пластиковых стаканчиков и обмахивались своими шляпами.
— Привет! — взвизгнула Эбби, прыгая на шею одному из них.
Я толкнул Дэва локтем — сейчас я мог показать себя. Важно, чтобы он знал, что я знаю, как вести себя с рокерами вроде «Кикс».
— Ну, как дела, приятель? — спросил я, обнимая этого же парня. — Не видел тебя с того вечера в «Фениксе»! Слышал вас по радио! Круто!
— Джейсон, — представила меня Эбби, — это Пол. Он не играет в «Кикс».
— О, правда? — попытался я спасти лицо. — Я так и думал. Именно так я и думал.
— Он марионеточник.
— Потрясающе. — Я поймал взгляд Дэва: он явно наслаждался моментом, когда из почти крутого я стал «и-близко-не-крутым». — Обожаю марионеток.
— Каких именно? — поинтересовался Пол чуть более холодно, чем обычно ожидаешь от марионеточника.
— Всех. У меня была одна в детстве. Лиса.
Пол внимательно посмотрел на меня. Меня никогда не заставлял чувствовать себя настолько жалко человек, дергающий за ниточки марионеток.
— Пол, некоторым образом, мой парень.
—
— Оох! — эхом отозвался Дэв.
— Ага, — пояснил Пол, — мы то расстаемся, то опять сходимся.
Очаровательно.
— Джейсон журналист, — представила она меня с некоторым пренебрежением в голосе.
Джейсон Пристли.
— Ха-ха! — воскликнул Пол. — Тебе пришлось нелегко после выхода «90210»?
— Ха-ха! — проявил я великодушие.
— Он писал о ребятах. Хочет взять еще интервью, я думаю.
Пол усугубил ее виноватую улыбку скучающей. С ним было что-то не так. Да, он выглядел вполне симпатичным. Даже стильным. В своих узких джинсах и безделушках «Топмэн» он был здесь вполне на месте. Но у него был вид человека, способного запросто отрастить хвост или эспаньолку. Он говорил как человек с хвостом и эспаньолкой. Их отсутствие, пожалуй, несколько затрудняло дружеское общение с ним.
— Журналисты, — усмехнулся он, — вам нравится все блестящее. Софиты, микрофоны. В моем мире вы не очень-то котируетесь. Но и я не много значу в вашем.
— Правда?
— Когда в последний раз вы видели марионеточника на обложке «Тайм аут»? — спросил он, и я заметил, что он говорил со скучающим видом, полуприкрыв глаза.
— Хорошее замечание. — Я все же пытался вести себя дружелюбно.
— Думаю, быть журналистом не так уж плохо: ты пытаешься выглядеть важной птицей в местах вроде этого, а потом пишешь статью и ее печатают. Но на самом деле ты как бы ничего не делаешь, правда?
Этот марионеточник начинал уже раздражать. Мне хотелось схватить его за горло. Он улыбнулся, явно довольный тем, что он из тех, кто всегда говорит все как есть, и если это вас обижает, то это только ваша проблема, сам-то он «просто говорит правду, и ее всегда лучше говорить в лицо». Разумеется, лучше, от этого ты чувствуешь себя хозяином положения. Наверное, немало людей видели эту его «я-просто-говорю-правду» улыбочку на вечеринках в подвалах пустующих зданий, где он излагал что-то подобное, сидя по-турецки на коврике в этническом прикиде.
— Но давай делай свою работу, — со снисходительной ухмылкой проговорил он. — Продай нам эту группу так, чтобы потом она могла продавать пепси и пиво «Карлсберг».
Я не мог не заметить, что он пил как раз «Карлсберг». Глаза Эбби тоже метнулись к логотипу на его пивной кружке, но она закусила губу и опять виновато покосилась на меня.
Боюсь, все, что я думал в данный момент, было большими буквами написано у меня на лице. «Шутишь, Эбби? Это твой парень? Его сценическое имя не капитан Стинкджет?»