Шарлотт-стрит
Шрифт:
Я сделал вид, что понимаю, о чем он.
— Это по сути своей антиквариат. Раньше машина принадлежала ее отцу, и она не смогла с ней расстаться. Она сказала, что это все равно что окончательно потерять отца.
Теперь Дэмиан действительно повернулся ко мне спиной и пошел к выходу из парка. Дойдя до ворот, он остановился и на мгновение задумался. Я смотрел на него, не понимая, что мне-то делать, и не зная, куда деть руки. Он обернулся и приложил руки рупором ко рту.
— Джейсон, — крикнул он, — ее зовут Шона.
Затем он кивнул и вернулся в свой мир, а я остался в своем.
Тогда я видел Дэмиана Андерса Ласкина в последний раз.
«Плод заката,
В последний раз, когда я его видела, мне пришла в голову эта идея, и я до сих пор не могу от нее избавиться. Я не хотела вам об этом рассказывать — думала, что вы сочтете меня слабой и жалкой. Я посмотрела тот фильм с Джулией Робертс, в котором она ест, молится и любит (не помню название), и теперь я немного боюсь стать на нее похожей.
Сначала я думала, что мне потребуется просто сменить работу — стать учителем к примеру. Это настоящая работа. Папа был учителем. Потом я подумала, что хочу что-то оставить после себя и сделать что-то еще более неординарное. Вы слышали о Филлис Пирселл. В двадцатые — тридцатые годы она каждый день вставала в пять утра и отправлялась на прогулку по Лондону. Она проходила по восемнадцать миль в день, записывая и зарисовывая, где что находится. В обувной коробке под ее кроватью скопилось двадцать три тысячи названий улиц. Я знаю, что вы считаете ее психически больной.
Но это был первый справочник «Лондон от А до Я», и несмотря на то что все, к кому она обращалась, отказывались его продавать, она сама в тележке развозила копии по магазинам. Умерла она в девяносто шестом году, успев к тому времени продать несколько миллионов копий и стать моей любимой жительницей Лондона. Скажите, вы чувствуете иногда, что как-то не полностью используете свою жизнь, поступая не так, как Филлис Пирселл? Чувствуете, что повседневность становится слишком повседневной и нужно внести в нее немного волшебства?
И я подумала… Я хочу сделать так, чтобы нечто несбывшееся все-таки произошло.
На этот раз для меня одной.
Я больше не хочу полагаться в этом на кого-то другого. Собственно, из-за этого и начались все мои проблемы. И, честно говоря, я, кажется, сумею это сделать.
Я думала об этом вчера вечером, сегодня утром проснулась с этой мыслью и обдумывала ее весь день. Мне кажется, пришло время, перестать думать и начать действовать. В конце концов, завтра я могу попасть под автобус, даже не попытавшись что-то изменить.
И для начала мне нужно решиться.
Глава 22, или
Образование для взрослых
Я зашел в учительскую, где мистер Уиллис разглагольствовал о чем-то, держа в руках свою любимую красную кружку. Я с детским упорством называл всех по фамилии. Своего рода моя собственная итальянская забастовка.
— Разумеется, он сломался, — сокрушался мистер Уиллис. — Не смог с этим справиться, но вы же понимаете: это школа в неблагополучном районе, была даже программа на Би-би-си…
Я встретился взглядом с миссис Вуллаком, и она тут же принялась возиться со своей брошью в виде бабочки, как будто искала успокоения в прикосновении к ее крыльям. Ее взгляд заметался по комнате в поисках того, кто еще заметил, что я стою в дверях.
— Каждый думает, что мог бы найти себе занятие получше, но, разумеется, когда дело дошло до этого, он…
— Джейсон! — воскликнула миссис Питт (естественные науки), и я ясно увидел, как все остальные — лаборант, имени которого я никак не мог запомнить, и мистер Петерсон — физрук, недавно закончивший
— Я не сломался, — пояснил я как можно более дружелюбно, хотя на самом деле надо было признать это заявление. — Мне просто требовалось встряхнуться.
— Джейсон, ты не думай, — мистер Уиллис нервно повернулся ко мне с виноватым видом, — я говорил лишь о том, как, должно быть, тебе трудно…
— Да, как тебе трудно, — подхватила миссис Вуллаком. — Ты ведь собирался изменить свою жизнь, и потерпел неудачу. То есть не неудачу, конечно, но…
— Все нормально. Успокойтесь.
Я сел на диван, украшенный многолетними следами от кружек с кофе и сандвичей. Если бы полиции понадобилось провести анализ образцов ДНК, оставшихся на этом диване, то скорее всего уже на третий год она отказалась бы от этой затеи.
— Что еще нового? — беззаботно поинтересовался я.
— Гэри опять болеет.
— Мистер Додд,? Не искали его в букмекерской конторе?
Дружелюбный смех.
Видите? Я могу шутить. У меня больше не будет нервного срыва, смотрите все! Ведь к этому шел разговор, правда? Смотрите, я полноценный член команды!
— Что делать, нам придется бросить жребий, — проговорила миссис Вуллаком, закатывая глаза.
— Зачем это?
— Ты помнишь про пятницу?
— А что в пятницу?
Вот кое-что интересное, можете рассказать друзьям. Я нашел это в Интернете, когда мучил «Гугл», вернувшись после рандеву в Постмен-парке. Шона — это шотландская форма имени Джоан.
Ну ладно, не совсем интересное. Зато правда.
Так что, может быть, она из Шотландии. Она выросла на шотландской ферме среди шотландцев и носит шотландское имя.
Еще шона — это название народа и языка в Зимбабве, но вряд ли она оттуда.
А еще есть остров под названием Эйлен-Шона поблизости от западного побережья Шотландии. Там живут всего два человека, и это либо самое романтичное, либо самое унылое место на Земле.
Все это можно было использовать в качестве темы для разговора, если я однажды вечером наткнусь на нее. В конце концов, я уже однажды почти наткнулся.
«Фейсел-вега». Я видел, как она выезжает с парковки на Поланд-стрит, и тут же спрятался. Если бы я присмотрелся получше, если бы я был посмелее…
Не важно.
— Послушай, шона — это же, кажется, название племени и языка в Зимбабве? — смогу я наконец сказать, выбивая со светским видом табак из трубки. Я бы сел напротив, отодвигая стакан, чтобы он не мешал мне смотреть на нее. Она была бы мне рада, хоть я и пришел без приглашения.
— Да, — промурлычет она в ответ с мягким шотландским акцентом. Возможно, она почти незаметно покраснеет при виде уверенного в себе мужчины немного старше ее и опустит глаза, чтобы они ее не выдали. — Да, это имя гордого народа шона, с которым я провела год. С этими мудрыми и благородными людьми мы бок о бок противостояли попыткам западных глобалистов уничтожить их.
Я сделаю вид, что это меня не впечатлило.
— А еще — кажется, на бенгали — оно означает «сладкий», — скажу я, глядя в пространство с недоступным и задумчивым видом, так цепляющим женщин.
Она наклонится ко мне поближе, поставит подбородок на руки и скажет:
— А вот этого я и не знала…
А потом я расскажу ей о своих кошках, и она взвизгнет от восторга, потому что обожает кошек.
Так странно знать ее имя. Нет, я всегда понимал, что у нее оно есть. Я не знаю никого, у кого бы не было имени, и если бы даже знал, вряд ли смог бы вам их назвать.