Шарлотта
Шрифт:
Другие девушки, две мисс Бофорт, были самыми обыкновенными молодыми леди, которых можно встретить в каждой третьей семье королевства. У обеих были сносные характеры, чудесные фигурки, строгая прямая осанка и уверенный взгляд; девушки были очень воспитанны и совершенно невежественны. Свое время они посвящали таким занятиям, которые могли бы вызвать восхищение, и таким трудам и уловкам, которые позволяли им следовать малейшим изменениям моды и одеваться намного шикарнее того, что они могли себе позволить. Впрочем, целью всех этих ухищрений являлась необходимость поймать в свои сети мужчину, состояние которого намного превышало бы их собственное.
Миссис Гриффитс остановила свой выбор на маленьком отдаленном местечке, каким являлся Сандитон, ради мисс Ламб,
Здесь, взяв напрокат арфу для одной девушки и набор для рисования — для другой, обзаведясь пышными нарядами, они намеревались быть очень экономными, очень элегантными и вести уединенный образ жизни. Одна мисс Бофорт питала надежды на похвалы и восхищение всех, кто окажется в пределах слышимости ее инструмента, а другая рассчитывала возбудить любопытство и вызвать восторг у тех, кто увидит, как она рисует. Обе находили утешение в том, что были самыми стильно одетыми девушками на курорте.
Тот факт, что миссис Гриффитс оказалась представленной мисс Диане Паркер, обеспечил новым гостям прием в Трафальгар-хаусе и у Денхэмов; и обе мисс Бофорт вскоре ощутили удовлетворение от того «круга, в котором они вращались в Сандитоне», поскольку, говоря их же словами, в наше время каждый должен «вращаться в круге», пусть даже это вращательное движение и приводит к головокружению и к неверным шагам многих его участников.
У леди Денхэм были иные мотивы поддерживать знакомство с миссис Гриффитс, помимо оказания знаков внимания Паркерам. Она увидела в молодой мисс Ламб ту очень болезненную и богатую леди, о которой она мечтала, поэтому свела с миссис Гриффитс знакомство ради сэра Эдварда и своих молочных коз.
Неизвестно, как повернулось бы дело с баронетом, здесь оставалось только ждать, а вот что касается коз, леди Денхэм вскоре обнаружила, что всем ее надеждам на получение прибыли не суждено сбыться. Миссис Гриффитс не давала своей подопечной проявить хоть малейший признак упадка сил или другого недуга, излечить которые могло бы козье молоко. «Мисс Ламб находилась под постоянным надзором очень опытного врача, и она должна в точности выполнять его предписания», — заявила она. И, если не считать приема каких-то тонизирующих пилюль, к производству которых был причастен ее кузен, миссис Гриффитс не допускала никаких отклонений от строгих медицинских указаний.
Мисс Диана Паркер имела удовольствие разместить своих новых друзей в угловом доме на Террасе. Учитывая тот факт, что фронтон дома выходил на излюбленное место прогулок всех отдыхающих в Сандитоне, а с другой стороны к нему примыкала гостиница, то было бы весьма затруднительно отыскать более подходящее место для уединения, которого так жаждали обе мисс Бофорт.
Соответственно, задолго до того, как они взяли в руки музыкальный инструмент или принадлежности для рисования, их частые появления у окон на втором этаже — для того чтобы задернуть занавески, или раздвинуть их, или поправить цветочный горшок на балконе, или посмотреть в телескоп, никуда особенно не глядя, — привлекли взоры многих гуляющих.
Небольшая новизна произвела большой эффект в таком маленьком месте: обе мисс Бофорт, которые в Брайтоне были бы никем, здесь и шагу не могли ступить незамеченными.
Даже мистер Артур Паркер, отнюдь не склонный к чрезмерным усилиям, по дороге к своему брату всегда сворачивал с Террасы у этого углового домика, чтобы бросить взгляд на мисс Бофорт — хотя это и прибавляло ему лишних четверть мили пути и целые две ступеньки подъема на холм.
Глава двенадцатая
Шарлотта пробыла в Сандитоне уже десять дней, но так и не побывала в Сандитон-хаусе, поскольку они всегда где-то встречались. Но сейчас следовало вести себя решительнее, чтобы ничто не могло помешать ей проявить
— Если не будешь знать, с чего начать, любовь моя, — напутствовал мистер Паркер свою жену и Шарлотту, так как сам не собирался идти с ними, — упомяни о бедственном положении Муллинов и постарайся убедить леди сделать для них пожертвование. Мне не очень-то по душе подобные благотворительные пожертвования в таком месте, как наше, — это своего рода налог для приезжающих. Но, поскольку Муллины в отчаянном положении и вчера я почти пообещал бедной женщине сделать для нее что-нибудь, полагаю, будет правильным начать собирать пожертвования, и чем скорее, тем лучше, поэтому имя леди Денхэм в начале списка будет очень кстати. Тебе ведь не будет неловко поговорить с ней об этом, Мэри?
— Я сделаю так, как ты хочешь, — ответила его супруга, — но у тебя это получилось бы намного лучше. Я не буду знать, что сказать.
— Моя дорогая Мэри! — вскричал он. — Невозможно, чтобы ты растерялась. Нет ничего проще! Тебе нужно всего лишь обрисовать бедственное положение семейства Муллинов, рассказать об их искреннем обращении ко мне за помощью, и о том, что я согласился начать для них сбор небольших пожертвований, при условии что она одобрит эту затею.
— Да это легче легкого! — воскликнула мисс Диана Паркер, которая оказалась у них в тот момент в гостях. — Все сказано и сделано, причем быстрее, чем вы об этом сейчас толковали. И раз уж мы заговорили о сборе пожертвований, Мэри, я буду очень тебе благодарна, если ты расскажешь леди Денхэм об одном прискорбном случае, о котором мне поведали в самых трогательных выражениях. В Уорчестершире живет одна женщина, которой очень интересуются некоторые из моих друзей, и я вызвалась собрать для нее все, что смогу. Если бы только ты намекнула об этих обстоятельствах леди Денхэм! Она вполне может дать денег, нужно только к ней правильно подойти. Я считаю, что если ее удастся уговорить открыть свой кошелек, она способна пожертвовать десятью гинеями с такой же легкостью, как и пятью. Поэтому, если ты застанешь ее в благоприятном расположении духа, то можешь поговорить с ней и еще об одном благотворительном деле, которое я с несколькими друзьями приняла близко к сердцу, а именно об организации благотворительного приюта в Бертоне-на-Тренте. Потом, есть еще семья бедного мужчины, которого повесили в Йорке после последней выездной сессии суда присяжных, хотя мы собрали сумму, как нам казалось, достаточную, чтобы его выпустили. И если тебе удастся получить от нее для них хотя бы гинею, это будет просто замечательно!
— Моя дорогая Диана! — воскликнула миссис Паркер. — Я скорее полечу по воздуху, чем заговорю о таких вещах с леди Денхэм.
— А в чем трудности? Хотела бы я пойти с тобой. Но через пять минут мне следует быть у миссис Гриффитс, чтобы убедить мисс Ламб принять первую морскую ванну. Она так испугана, бедняжка, что я пообещала прийти и поддержать ее, и даже залезть вместе с ней в воду, если она того захочет. После этого я должна спешить домой, потому что в час дня Сюзанне должны ставить пиявки, и эта процедура продлится никак не меньше трех часов. Получается, что у меня нет ни минутки свободной, кроме того, между нами говоря, сейчас мне следовало бы находиться в постели, потому что я уже едва стою на ногах. Поэтому, когда с пиявками будет покончено, осмелюсь предположить, что мы обе удалимся в свои комнаты, где и проведем остаток дня.
— Мне очень жаль это слышать, правда, но, если дело обстоит именно так, я надеюсь, что Артур навестит нас.
— Если Артур последует моему совету, то он тоже ляжет в постель, потому что когда он остается один, то непременно выпивает и съедает больше, чем ему необходимо. Так что ты видишь, Мэри, что мне решительно невозможно пойти с тобой к леди Денхэм.
— Знаешь, Мэри, поразмыслив, я решил, что не стоит беспокоить тебя просьбой поговорить о Муллинах, — заявил мистер Паркер. — Я сам воспользуюсь возможностью увидеться с леди Денхэм. Я знаю, как неловко тебе бывает уговаривать кого-либо, кто не желает слушать.