Шаш
Шрифт:
Ни одного такси. Не зря говорят, что их стало меньше в городе. Автобусов тоже не было видно. Чувствуя, что начинает замерзать, Вар пошёл вдоль дороги, время от времени оглядываясь назад. Он не испытывал ни усталости, ни раздражения. Шагать было приятно, теплее. Придётся добираться на своих до маленького базара, остановок пять или шесть – лениво работал мозг.
Он вздрогнул от неожиданности, когда из-за спины вдруг появился микроавтобус и остановился метрах в двадцати впереди. Он подошёл к окну со стороны обочины.
– Садись, брат, подвезу!
Удивлённый и обрадованный Вар быстро
– Куда едешь?
Услышав ответ, водитель очень обрадовался.
– Там живёшь? Я тоже там живу. По дороге! С работы?
– В гостях был. Ничего нет, ни такси, ни автобусов.
– Да, ночью теперь стало плохо. Никто не подбирает. Я всегда подвожу людей, если по дороге. Как человеку ещё добраться?
– Бояться стали.
– Да, – молодое лицо водителя скривилось от неудовольствия. – Зачем это сделали? Плохие люди. У нас старики ходили по домам и говорили, чтобы не пускали молодёжь.
– Не везде ходили, к сожалению. Разве прямо не быстрей?
– Нет, там закрыли дорогу.
– А-а…
Микроавтобус ехал быстро, подскакивая на ямах и поскрипывая тормозами на красный свет.
– У меня тогда друга убили, – неожиданно для себя вдруг произнёс Вар во время паузы в разговоре.
– Эээх! Как убили? – Молодой водитель повернулся к Вару. На его лице отражалось много чувств.
– Избили, потом машиной переехали. Утром в футбол играл с друзьями, домой шёл.
– Какие люди! Зачем это сделали?
Я не знаю. Тебе, наверно, лучше знать. Хороший парень, правильно воспитан.
– Хороший друг был?
– Да.
– Много плохих людей. Им всё мало.
– Говорят, что молодёжь бесчинствовала.
– Да молодые, совсем ума нет. Им говорят бей этих – они чужие, – они верят.
– А кто говорит?
Вопрос остался без ответа. Машина повернула на его улицу. Быстро доехали.
– Мой друг здесь родился, я родился здесь, это наша земля.
– Всем места хватит, – прозвучало тихо и примирительно.
– Вот здесь, у остановки. Сколько я должен?
– Не надо денег, брат.
– Спасибо.
Ему вредно быть на ногах в такое время ночи. Спать, быстрее спать. К приятным сновидениям.
В этот раз почти весь город был рад внезапному приходу настоящей зимы. Очень редкому в долине, особенно перед Новым годом. Ветры долго нагоняли тяжёлые тучи и холодный воздух. Вечером шаши заметили первые снежинки. Через несколько часов после этого на улицу вышли самые отчаянные из городской детворы. Утром всё было покрыто толстым слоем сухого снега. На дорогах слышался грохот рано начавших работу снегоочистительных машин и шум буксующих колёс автомобилей. Снег не прекращался весь день, а ночью, когда небо очистилось, стало ещё холодней. Необычно холодно стало.
Настоящие шаши, сказать по правде, не очень-то разбираются в том, что такое настоящая зима. Большинство знает о ней понаслышке. Это такая зима, которая хвала богам посещает их город очень редко, но регулярно случается в далёких краях, где понаслышке знают о том, что такое настоящее лето.
В этот раз город нуждался в принудительном замедлении жизни. Шаши сидели по домам и отваживались выходить на улицу только с целью
А для небольшой горстки и вовсе наступило редкое время. В горах выпало много пушистого снега. Сердца понимающих шаш трепетали в восторге и предвкушении. Их не останавливало то, что добираться до этого снега стало чрезвычайно трудно. Из-за заносов и лавин. Они отправились в дорогу до рассвета, зная, что их ждут совершенные чудеса. Там, за заветным перевалом, где поскрипывает снег под холодными лыжами, пощипывает носы мороз и в закрытых плотно шапкой ушах звенят гулкие голоса возбуждённых людей вокруг.
Не все из посвящённых поспешили воспользоваться неожиданным подарком природы. Попадаются среди шашей и довольно твердолобые экземпляры. Вар без труда преодолел искушение. Вернее сказать, не испытывал никакого искушения. И ничуть этому не удивлялся. Он проснулся в зимний выходной, лелея тяжёлые чувства. Совсем не тянуло из постели. Даже для того, чтобы взглянуть с высокой точки на заснеженное ущелье, вдохнуть холодного воздуха и направить небрежно вниз упругие лыжи. Он лежал лениво, пытаясь удержать обрывки сновидений, которые ускользали от него как раз в момент, когда он, казалось, фиксировал их в памяти. Всё, теперь уже никогда не вспомнить. Он немного побаивался своего настроения и гордился им. Тёмными мрачными мыслями, решимостью и отчаянием. Погода изменила его планы тоже. Возобновить разведку можно будет только после того, как немного потеплеет. Он регулярно и безрезультатно проводил вечера в тени забора на узкой улочке, что ведёт к каналу. Увидеть Золотозубого не удалось ни разу. Вар стал сомневаться, живёт ли он там.
Зазвонил телефон.
– Алло.
– Ты почему не поехал кататься?
– А ты?
– У меня коленка болит.
– Мяса есть надо меньше.
– Эх, надо было всё же поехать. Какой день!
– Солнечно?
– Посмотри в окно.
– Вставать неохота. Вижу, что светло. Там сейчас должно быть классно.
– Пойдешь вечером к Заре?
– Наверно.
– Я приведу Горошка. Она захотела.
Этого только не хватало. Зара собирала всю компанию. По случаю холодов, наверно. О существовании Горошка они ещё не знали.
– Она спрашивает, почему ты опять не звонишь.
Он не говорил с Горошком с последней встречи. Что, разумеется, не означало, что он не помнил о ней.
– Зря ты так долго телился, классная шаша.
Уже за одно это можно было простить Рэму все его утомляющие привычки.
– Когда они уезжают?
– Весной, кажется. Приходи, в шахматы сыграем.
– Мои шахматы лучше, приходи ко мне.
– Ну да, мне мои больше нравятся. Аккуратные.
– Куда им с моими деревянными. Мою ладью в руки взять приятно. У тебя доску тронуть опасно, всё валится.