Шаш
Шрифт:
– Может, позвонить домой? Уже почти час прошёл, – Горошек выглядела всерьёз озабоченной.
– Не волнуйся. Опоздать на час для него совершенная ерунда. Удивительно, что ты этого ещё не знаешь. Я предлагаю купить билеты на следующий сеанс.
– На него тоже?
– Появится – купит сам. Билеты будут.
– Давай позвоним. У меня есть монетка.
Они с трудом нашли исправный телефонный автомат. Такой, чтобы с неоторванной трубкой, непогнутой щелкой для монеты и с гудком. С лица
– Когда? Пятнадцать минут назад? Спасибо. Да, мы его ждём. До свидания. Ну вот, а ты волновалась. Скоро должен появиться. Может, успеем на следующий сеанс.
– Такого ещё не случалось.
– Знает, что ты со мной, расслабился. Вернёмся в кафе или зайдём внутрь кинотеатра? Холодно. Говоришь, ещё ни разу не опоздал? Трудно поверить.
– Так стало тревожно в городе. Ты слышал о том, что произошло возле вас? Кого-то нашли в канале.
– Слышал. Я его, наверно, знал.
– Да? Как?
– Мой школьный друг живёт там недалеко.
– Это не твой друг?!
– Нет.
– Зачем люди это делают?
Вар был рад, что Рэма нет рядом.
– Говорят, что он участвовал в погромах.
– Ему отомстили? Наверно, этому никогда не будет конца. Так мой папа говорит. Мы уже скоро уедем из города.
– Думаешь, тебе будет не хватать Шаша?
– Не знаю. Я люблю город, но есть и другие места. Мне нравится там, где папа родился.
– Будешь там учиться?
– Да. Закончу этот год здесь, а летом уедем с мамой. Папа собирается раньше уехать.
– Я, наверно, никогда не уеду отсюда. Нигде не приживусь. Просыпаюсь утром, слышу шум города. Родной. Люди начинают день. Повсюду, в разных концах, есть свои. Там хороший друг, там хороший приятель. Подружки. Полный город. И те, кого не знаю, тоже свои. Шаши. Выйду на улицу, увижу Солнце – и сразу чувствую, как умиротворение находит. Просто так, без причины. Как без этого можно прожить?
– Меня скоро здесь не будет.
– Без Вита стало пусто. Скоро ты.
– Ты, наверно, преувеличиваешь. В других местах тоже есть Солнце.
– Такого нет нигде. А помнишь сумерки поздней осенью, когда ещё сухо? Густые, вязкие, не поддающиеся свету фонарей и машин, только пристальному взгляду. Мне кажется, что я должен испытать их непременно каждый год. Грустные, освобождающие. Прослезиться просто так, без причины. Знаешь, как одновременно тяжело и очень легко на сердце?
В улыбке Горошка присутствовало всё, что в ней должно было присутствовать. И легкая умная усмешка, и удивление, и неподдельное восхищение. Всё в правильной пропорции. Вар не верил, что придёт когда-нибудь время –
– Ты пишешь стихи?
– Иногда, по настроению.
– Прочти.
– Не сегодня.
– Ну пожалуйста!
– Следующий обязательно покажу.
– Что-нибудь сочиняешь?
– Нет, в последнее время настроения совсем нет.
Горошек задумчиво притихла.
– Мы не виноваты в том, что произошло с моей подружкой и твоим другом.
– Могли бы, наверно, помочь. У меня было тогда ружьё. И патронов куча.
– Их было очень много. Убили бы кого-нибудь не дай бог.
– Без этого всё равно не обошлось.
– Правда. Отец моей подружки едва выжил. Они, кажется, узнали кого-то из бандитов. Её мама запретила брату думать об этом. Поэтому они так быстро уехали. Ты бы тоже отомстил за Вита?
– А можно оставить такое безнаказанным?
– Обещай, что никогда даже не подумаешь об этом, – что-то в тихом голосе Горошка причинило боль.
– За меня не бойся.
– Обещаешь? – она была очень серьёзна.
– Обещаю.
В фойе стало очень шумно, приближалось начало следующего сеанса.
– Может, он ищет нас на улице? Давай посмотрим.
Они нашли Рэма на улице и проигнорировали неубедительные уверения, что он уже поджидает их здесь почти час. Говорить не хотелось. Рэм подстроился без вопросов. Друзья молча купили билеты, просмотрели фильм и вышли на свежий воздух всё такой же молчаливой группой. Хороший фильм, Виту бы понравился.
Не теряя времени, они отправились провожать Горошка домой. На автобусе, через мглу и сырость города.
– Чего это с вами? – спросил Рэм по дороге обратно.
– Про Вита говорили.
– А-а.
Через двадцать минут они вышли из автобуса и сели на скамейке пустой остановки.
– Ты нож спрятал?
– Не было никакого ножа.
– Это ты сделал?
– Я его не убивал. Мы упали вдвоём с трубы. Напоролся на что-то, наверно, или ударился. В темноте не разглядеть было. Я ему ничего не сделал.
– Как вы оказались на трубе?
– Я наткнулся на него на улице и убегал. Он погнался.
– Почему говорят, что зарезали?
– Не знаю. Может, Рин что-нибудь знает. Я боюсь туда ходить.
– Не ходи, конечно. Все равно поделом гаду. А пистолет не замочил?
Рин всё откладывал визит к Вару, надеясь, что тот появится сам. Да и выбрать подходящее время стало непросто из-за новой работы. Вечерняя смена ему нравилась, особенно тем, что платили гораздо больше. Нравилось возвращаться домой поздно, когда все уже спят, и что днём его перестали беспокоить, давая отоспаться, сколько хотелось. Он стал чувствовать себя на равных со старшими братьями. Он приносил домой почти столько же денег, что и они.