Шаткое равновесие
Шрифт:
— Люба не появлялась?
— Второй день не вижу. После пятничной потасовки носа не кажет.
Блохин заметил синяк под глазом бармена.
— Угрюмов отметился?
— А то кто же. Он же относится к касте неприкасаемых. Вы таких не трогаете, жаловаться бесполезно. Распустился, говнюк. Чтобы он не натворил, вы на все закроете глаза.
— Напиши заявление, рассмотрим.
Блохин направился к выходу.
К дому Артюхова прибыли в 23 часа 07 минут.
— Почти точно, — сказал Вербицкий, глянув на часы. — Здесь он высадил Любу. Теперь ему торопиться некуда. Остается поставить машину на стоянку, пересесть в Наташину
— И о ее документах за козырьком забыл, — добавил Блохин, трогаясь с места. — Суетливый вечерок. Надо помнить, что мы всего лишь катаемся, а Лешка в то же время успел убить человека и устроить драку в баре. Неудивительно, что мозги дали сбой.
Блохин затормозил у шлагбаума.
— Черт! — воскликнул Вербицкий. — Первая нестыковка. На часах 23.20, а чек отмечен в 23.38 минут. Мы приехали раньше на целых восемнадцать минут. Серьезная промашка.
На стоянку они заезжать не стали. Сидели и думали, как перед шахматной доской.
За экспериментом из «Форда» наблюдал Олег Громов. Репортер делал фотографии и фиксировал время, но выводы, которые он делал, не совпадали с выводами сыщиков.
— Эврика! — воскликнул Блохин. — Часы! Мы забыли о часах напротив окон Артюхова.
Машина помчалась обратно.
На улице ни души. Сыщики вооружились фонарями и направились к зданию суда. Дверь была открытой. Вербицкий осветил ступени.
— Гвозди. Значит, он взял с собой инструмент. Надо проверить багажник «Фольксвагена». Найдем гвоздодер, отдадим на экспертизу.
Они вошли в здание.
— А вот и штукатурка на полу, — сказал Блохин. — Ботинки Угрюмова помните? Их тоже придется отдать экспертам.
— Да, Угрюмов не оценил наших стараний.
Дальше все шло как по маслу. На пыльной площадке перед лестницей, ведущей к механизму часов, остались отчетливые следы. Рисунок подошвы от дорогих итальянских ботинок ни с чем не спутаешь. На часовом механизме они нашли следы от накидного ключа. И наконец была найдена главная улика. Блохин повертел в руках пуговицу.
— Второй такой не найдешь. Угрюмов наш. Сдаюсь, Илья Алексеевич. Вы оказались правы. Вот и верь теперь людям.
— Добавьте к этому Наташины туфли на шпильках, которые он подбросил в битую машину. Даже такая мелочь была учтена. Он же знал, что Наташа всегда ходит на шпильках, а на месте преступления остались только следы от туфель Таисии. Значит, Наташа должна была переобуться. То есть она ехала на встречу с соперницей, имея конкретную цель — убить ее и заполучить деньги. Очень убедительный мотив. Она предусмотрительно сменила обувь в машине. Таисия уже не расскажет Алексею о продажности Наташи, ничего никому не расскажет. За труды Наташа вознаградила себя полумиллионным гонораром. Блестящая идея. Угрюмов не ошибся в своих прогнозах. Мы арестовали Наташу, а он остался в стороне.
— Неприкасаемый, — со злостью произнес Блохин.
18
Перед девушкой извинились. Следствие удостоверилось в ее невиновности. Теперь Наташа плакала от радости. Блохин сказал:
— Потерпите еще полчаса, надо оформить документы, тогда сможете поехать
Дежурному он отдал другое распоряжение:
— Раньше девяти утра девчонку не выпускай, мы поехали брать Лешку. Я не хочу, чтобы они встречались. За час мы управимся. Угрюмов нас не ждет. Новоиспеченный миллионер наслаждается свободой и строит планы на будущее, которые мы собираемся подкорректировать.
Сыщики поехали в гараж.
С корректировкой пришлось подождать. Начгар доложил обстановку:
— Алексей уехал в Адлер за запчастями, на центральный склад.
— Когда? — напрягся Вербицкий.
— Я пришел в половине восьмого, его уже не было. Там же очередь, с ночи занимать надо.
— А его машина?
Блохин кивнул на стоящий в гараже «Фольксваген».
— Он уехал на «Газели». Товара много.
— Номер? — спросил Вербицкий.
— 22-15. Тёмно-синяя «Газель» с брезентовым покрытием.
Вербицкий прошел в конторку и снял телефонную трубку.
— Дежурного по городу Адлер. Срочно. Записывайте. Задержать водителя темно-синей «Газели» с брезентовым кузовом, номер 22-15. Угрюмов Алексей Васильевич. В первую очередь проверить аэропорты и железнодорожный вокзал.
— Это кого? Лешку, что ли, задержать? — удивился начгар. — Ну вы, ребята, даете! У вас крыша поехала. Он через час вернется.
Его никто не слушал. Сыщики начали осматривать машину Угрюмова. Инструмент их уже мало интересовал. В багажнике валялся металлический кейс. Разумеется, денег в нем не нашли. Через час пришли новости из Адлера.
— «Газель» найдена на стоянке аэропорта. Алексей Угрюмов вылетел рейсом Адлер-Новосибирск в пять пятнадцать утра. Самолет уже приземлился в аэропорту Новосибирска.
Вербицкий положил трубку.
— Мы его спугнули. Он в Новосибирске. Широка мать-Сибирь! Человек — песчинка.
— Будем объявлять его во всероссийский розыск, — твердо заявил Блохин.
Вербицкий посмотрел на коллегу, как на обманутого ребенка, которому вместо конфеты дали фантик. Они сделали все, что могли, оправдали невинного человека и нашли истинного убийцу. Не все сложилось так, как хотелось, но они докопались до истины, а это главное. Рано или поздно справедливость восторжествует и преступник будет наказан.
— Пора собирать чемоданы, — пожал плечами Вербицкий.
— Я вам очень благодарен, Илья Алексеич. Приятно работать с настоящим мастером своего дела. Оказывается, что и в моем возрасте не поздно учиться. А ведь все могло кончиться плачевно для невинного человека. Наташа не подозревает, кому должна сказать спасибо за свое спасение.
Вербицкий скромно улыбнулся.
19
Вербицкий впервые выкроил время, чтобы искупаться в море. Чемодан был собран, и у него оставалась масса времени до вечернего поезда на Краснодар. Он еще успеет вздремнуть пару часов. Но в шикарном номере, предоставленном ему администрацией города, его поджидал сюрприз. В шезлонге на балконе сидел его старый друг Олег Громов, репортер от бога и в некоторой степени конкурент. Они то и дело вступали в единоборство и занимались расследованием одних и тех же дел, но имели разный подход. Вербицкий соблюдал букву закона, а Громов презирал процессуальный кодекс и устав прокуратуры. Преимущество оставалось на стороне Громова, он действовал с развязанными руками, его ничего не сдерживало на пути к цели.