Шатун. Лесной гамбит
Шрифт:
– Господа, вы можете войти.
Пропустив вперед генерала, Руслан следом за графом шагнул в кабинет и, уже привычно приняв уставную стойку, замер перед роскошным резным столом. Помимо хозяина в кабинете обнаружился князь Тарханов, сидевший в гостевом кресле у стола.
– Проходите, господа, проходите, – улыбнулся губернатор, рукой указывая на стулья, стоявшие у стены. – Рад вас видеть. Простите, что не встаю перед героями, но, думаю, вы меня извините.
– Не стоит беспокоиться, ваше высокопревосходительство, – нашелся генерал Татищев и первым уселся на указанный
Офицеры, как и положено умным подчиненным, молча последовали примеру своего прямого начальника и, четко выдерживая паузу, согласно чинам, расселись.
– Признаться, господа, прям и не знаю, с чего начать, – вздохнул губернатор. – С одной стороны, по службе вы такое дело сделали, что впору в церкви молебен за ваше здравие заказывать, а с другой – меня тут уже жалобами завалили. И ладно бы наши, местные. Этих я всегда могу к ногтю прижать. Так ведь и приезжие жаловаться прибежали. Не догадываетесь почему, поручик? – неожиданно обратился он к Руслану.
– Могу только предполагать, ваше высокопревосходительство, – вскочив, бодро отрапортовал Шатун.
– Да сидите вы, поручик. Не на плацу, – отмахнулся губернатор. – Так я вас внимательно слушаю.
– Ну, вариантов тут только два. Или жаловались офицеры, которые приезжали из столицы с проверкой, или гражданские, чьих отпрысков мне пришлось на днях призвать к порядку.
– Это почему же? – тут же последовал вопрос.
– В пьяном виде изволили безобразничать, приставать к проходящим девушкам и отпускать скабрезные шуточки в адрес знатных дам, – ответил Руслан коротко и по существу.
– И что же вы сделали?
– Осмелюсь доложить, рыла начистил. Ну не на дуэль же дураков пьяных вызывать, – развел Шатун руками. – Я ведь в таких делах шутить не умею. Возьмусь убивать, так обязательно дело до конца доведу.
– Да уж, – крякнул генерал-губернатор, заметно, растерявшись. – И словам вашим видоки имеются? – помолчав, осторожно уточнил он.
– Имеются, но называть их я бы не хотел. Осмелюсь доложить, речь идет о девице знатного происхождения, которую я имел честь сопровождать.
– Это он про Наталью мою, Лев Демидович, – неожиданно вступил в разговор князь.
– Да я уж понял, Петр Иванович, – кивнул губернатор. – И что, иначе никак было? – снова повернулся он к Руслану.
– Никак нет, ваше высокопревосходительство, – решительно заявил Шатун. – Пьяны были, шельмы, до полного изумления. К словам равнодушны. Потому и пришлось кулаком вразумлять.
– Да уж. Вразумил, – скептически хмыкнул губернатор. – А мне теперь голову ломать, как быть.
– Дозвольте поинтересоваться, ваше высокопревосходительство, – вмешался Татищев. – А о чем, собственно, речь?
– Да вот, хотел приказом героев ваших наградить. Как полагается, на балу, принародно. А тут выходит, что после тех жалоб еще и наказать придется. Он ведь тех дураков так вразумил, что все четверо в больнице сейчас лежат. Ребра поломаны, двоим челюсти сломал, у одного горло помято так, что еще долго будет только шепотом разговаривать. Ну, и по мелочи там еще много чего. А самое неприятное, что родители
– Осмелюсь доложить, ваше высокопревосходительство, – поднялся Руслан. – Я свое дело не ради балов делал. Прошу разрешения сегодня же отбыть к постоянному месту службы.
– Да сядь ты, поручик, – раздраженно приказал губернатор, пристукнув кулаком по столу. – Ты меня за свинью неблагодарную не держи. Помню я, кому жизнью обязан, – сменив тон, негромко добавил генерал. – К тому же, вон, Петр Иванович уже два часа мне тут плешь проедает, простить тебя уговаривая.
– А меня, ваше высокоблагородие, прощать не за что. Я офицер и дворянин, и спускать пьяное хамство никому не собираюсь. А ежели те семейки не могут недорослям своим объяснить, что людей на улице задирать, это, прежде всего, своей чести урон, то сами и виноваты. Или теперь в империи стало можно публично офицеров оскорблять безнаказанно?
– Ты при погонах был? – внимательно оглядывая его фигуру, неожиданно уточнил генерал-губернатор.
– Так точно. Как и сейчас. В черкеске и при погонах, – удивленно кивнул Руслан.
– А чего не в мундире?
– Мундир для особых случаев. А черкеска и для поля, и для леса годится. Удобно в ней. Да и в бою от казаков своих только погонами и отличаюсь. Попробуй, заметь сразу.
– Ловко. Ладно, есть у меня мысль, как этих господ на место поставить, – хищно усмехнулся генерал-губернатор. – А ты, Петр Иванович, на мое имя жалобу задним числом подай. Об оскорблении твоей дочери какими-то пьяными недорослями. А главное, укажи, что полиция данное безобразие не пресекла и на месте даже не появилась. Особо укажи, – надавил он на князя голосом.
– Лев Демидович, может, не надо девку-то в дело впутывать? – насупился Тарханов.
– А я ее и не впутываю, – отмахнулся губернатор. – Потому и прошу тебя ту бумагу написать. И говорить от имени ее тоже ты станешь. Сообразил, старый? – ехидно усмехнулся он, азартно подмигнув старому приятелю.
Только теперь Руслан понял, что эти двое знают друг друга очень давно и крепко дружат. Именно поэтому князь и решился взять на себя ответственность за жизнь губернатора, когда встал вопрос о непроверенном на деле препарате. Это был хоть какой-то, но шанс.
– Понял. Будет тебе бумага, – усмехнулся Тарханов в ответ.
Судя по их мимике, эти два старых интригана понимали друг друга без слов и готовились провернуть какую-то аферу, в которой уже отвели роли им с княжной. Удивленно хмыкнув про себя, Руслан сел на место и, покосившись на Татищева, заметил его ободряющий взгляд. Похоже, генерал был доволен его действиями и поведением.
– Значит так, молодые люди, – подвел итог разговору генерал-губернатор. – Через три дня состоится бал, на котором я желаю видеть всех троих. С вами, господин генерал, у нас будет отдельный разговор, а вы, двое, ступайте. Но прежде я хочу знать ответ на один вопрос. Где бы вы хотели получить имения, будь у вас такой выбор?