Шатун. Лесной гамбит
Шрифт:
– И как ты себе представляешь подобное? – задумался штабс-капитан.
– Ну, город у нас приграничный, и без летучего отряда не обойтись. Ну, сам вспомни, сколько раз нам приходилось срываться и вдогон идти, чтобы очередную банду перехватить. А организовав такую службу, ты сможешь вполне легально многие вопросы решать. В том числе и по оружию, – намекнул Руслан. – Казаков-то в любой момент атаман отозвать может. Есть у него такое право. А имея подобную службу, ты сможешь с ним официальный договор подписать, по которому наша группа уже ему не подчиняется. Ну, в смысле по службе.
– С генералом поговорить нужно, – помолчав, протянул Рязанов. – Только мне-то все это зачем?
– Не понял?! Ты чего, Миша? – удивился Руслан настроению приятеля. – Или ты решил службу оставить?
– А жить тогда на что прикажешь? – скривился Рязанов.
– А чего тогда физиономию как от лимона кривишь? Все одно ты все дела по этой части сам тянешь. Ну, и какая тогда разница, получишь ты официальную должность, или просто временным исполняющим числишься. К тому же там еще и жалованье повыше. Да и рост карьерный тоже со счетов сбрасывать нельзя. Или ты передумал карьеру делать?
– По совести признаться, покрутившись в местном высшем свете, я уж и не знаю, хочу ли я той карьеры, – снова вздохнул Рязанов.
– А это, друг мой, уже хандра называется, – хмыкнул Шатун. – Только не пойму, с чего бы вдруг?
– Сам не понимаю, – честно признался граф.
– Ты случаем от семьи никаких известий не получал? – подумав, осторожно поинтересовался Руслан.
– Получал, – не стал запираться штабс-капитан.
– И что? Чего пишут?
– Плохо все, – нарушил граф затянувшееся молчание. – Матушка решила, что пора сестрицу замуж отдавать, а приданого нет. Имение наше семейное давно уже дохода мало приносит. Два года подряд недород был. Крестьяне разъехались. Работать некому стало. Прежде моего жалованья им на житье хватало, а теперь не знаю, что и делать, – голос графа звучал все тише, а голова его опускалась все ниже.
Глядя на него, Руслан понял, что штабс-капитану очень стыдно признаваться в том, что его семья влачит подобное существование.
– Это всё? – так же тихо уточнил Шатун.
– Нет, – мотнул граф головой. – Матушка болеть начала. Ноги отекают. Ходит едва.
«Похоже, что-то с почками», – отметил про себя Руслан.
– В имении управляющий толковый имеется? – подумав, поинтересовался Руслан.
– Да. Управляющий добрый. Он еще при батюшке моем служил, – кивнул Рязанов.
– Тогда отпиши матери, пусть с сестрой сюда лечиться едет. Найдем в городе квартиру им, и пусть живут. Ну, и с жалованья денег им на дорогу вышли.
– А на какие деньги я тогда квартиру им сниму? – бледно усмехнулся Рязанов.
– Придумаем что-нибудь, – отмахнулся Руслан.
– Предлагаешь за твой счет их тут содержать? – подобрался граф. – Ты уж прости, Руслан, я себе такого позволить не могу. Не сочти меня неблагодарным, но сие недопустимо.
– Не о том думаешь, Миша, – качнул Руслан головой. – На кону здоровье маменьки твоей стоит. И чем дольше ты тянешь, тем хуже. Ноги отекают, когда почки у человека болят. Иной раз той боли он и не замечает, а приходит время, когда он и с кровати встать не может. Это лечить надо. Срочно. Или
– Ты… Думай, что говоришь, – вспыхнул граф.
– Вот и нечего дым из ноздрей пускать и за гордыню свою держаться. Лучше подумай, как лучше и быстрее матушку к нам перевезти, – усмехнулся в ответ Руслан, не обращая внимания на его вспышку.
– Но ведь это… это… – граф запнулся, пытаясь подобрать слова, но Шатун не дал ему договорить.
– Это называется дружбой, брат. Обычной человеческой дружбой. Было время, ты меня выручил. Теперь моя очередь, – спокойно ответил он.
– Опять начнешь трофеи собирать? – мрачно спросил Рязанов. – А как узнает кто?
– Не узнает, – отмахнулся Руслан. – Казаки давно уже сами все делают. И трофеи собирают, и продают. Мне только долю мою приносят. Но и я не все забираю. У нас в команде уже своя полковая касса образовалась.
– Зачем? – растерянно спросил штабс-капитан.
– На всякий случай. Ее наш хорунжий держит. Так что никто ничего не узнает. К тому же, если ты забыл, у меня еще и задумки мои продаются. Так что перебедуем, – закончил Руслан, подмигнув приятелю.
– Ты и вправду готов пойти на такие траты? – растерянно уточнил граф, бессильно ссутулившись на стуле.
– Миша, я вроде тебя по голове не бил, – не удержавшись, поддел приятеля Руслан.
– Ты это к чему? – не понял Рязанов.
– К тому, что тебе плохими известиями думалку отшибло. Пиши письмо и перестань всякую ерунду придумывать. Тем более что я отлично знаю, встанешь на ноги, первым прибежишь долги возвращать, даже если я отстреливаться стану, – тихо рассмеялся Шатун.
– Не знаю, что и сказать, – растерянно протянул граф.
– А ничего говорить и не надо. Тут не говорить надо, а делать.
– Что? – продолжал тупить штабс-капитан.
– Идти и писать письмо. Миша, ты впрямь последние мозги растерял со всеми этими делами, – возмутился Руслан.
– Да как-то навалилось все разом, – смутился граф. – Да и до жалованья еще седмица.
– Сотни рублей им на дорогу хватит? – с ходу спросил Руслан, доставая из своего ранца ассигнации.
– Смеешься?! – растерялся окончательно выбитый из колеи Рязанов. – Тут и половины за глаза достаточно.
– Это нам с тобой. А женщинам, тем более титулованным, сие невместно, – не согласился Руслан. – Вот, держи. Пусть нанимают экипаж и едут спокойно, не торопясь. Чтоб маменьке твоей в дороге хуже не стало. Ну и наряды там какие, еда, в общем, не маленькие, сами разберутся, – закончил он, силой всовывая купюры в руку приятеля.
– Руслан. В любое время все, чем смогу… – начал было Рязанов, но Шатун только отмахнулся.
– Уймись. Промеж себя мы всегда разберемся. Сейчас главное тебе должность официально получить и мою идею про летучий отряд пропихнуть. Тогда город наш с тобой будет.
– Это как? – тут же подобрался Рязанов.
– Порядок в нем наводить станем. Законный, а не тот, что ваш полицмейстер устроил. И чем лучше в нем жить станет, тем нам легче работать будет. А там, как говорится, план война покажет. Глядишь, и оценит начальство усилия наши.