Шатун. Лесной гамбит
Шрифт:
– Конечно, Петр Иванович, – кивнул Шатун, снова подхватывая его под локоть.
Стоя рядом с гробом в церкви, Руслан слушал распевы певчих и пытался понять, чего ему больше хочется. Взять штурмом тюрьму и развешать всех виновных на ближайших столбах, или прежде выбить из них все дерьмо, заставив признаться, кто именно заказал это нападение. Граф Рязанов, уже успев арестовать всех причастных к виновникам нападения, по большому секрету сообщил, что с делом этим все не так просто и что расследование только начинается.
Служба закончилась, и родственники, поклонившись
– Будь рядом, Руслан, – еле слышно попросил князь Тарханов, левой рукой поддерживая рыдающую супругу.
– Не сомневайтесь, Петр Иванович, – кивнул Шатун, подбираясь и оглядывая толпу, находившуюся в церкви.
Улучив момент, он сделал шаг в сторону, прикрывая собой княжескую семью. Всю дорогу до кладбища он старался держаться так, чтобы оказаться между четой Тархановых и возможными точками нападения. Князь, даже пребывая в горе, сумел заметить эти его перемещения и, удивленно оглядев кладбищенский забор, вопросительно выгнул бровь, в упор посмотрев на парня.
– На всякий случай, – еле слышно ответил Руслан на невысказанный вопрос.
Благодарно кивнув, князь подхватил своих женщин под руки и медленно повел их к могиле. Найдя взглядом Рязанова, Руслан кивком головы указал ему на плачущую Лизавету, а сам направился следом за семьей, держась в трех шагах за их спинами. Гроб опустили в яму, и каждый бросил в могилу горсть земли. Прозвучали последние слова заупокойной молитвы, и толпа начала расходиться. Точнее, покидать территорию кладбища.
Поминки проходили в лучшем ресторане города. Руслан, привычно выпив три рюмки, вышел из-за стола и, выбравшись на балкон, встал за угол, прислонившись к стене, чтобы в одиночестве привести мысли в порядок. Прикрыв глаза, он принялся прокручивать в голове события прошедшего дня, мысленно вспоминая каждую мелочь, которая привлекла его внимание. На похоронах и поминках народу было много, но он заставил себя внимательно отслеживать реакцию каждого. Особенно во время прощания.
Шорох материи рядом заставил его открыть глаза и резко повернуть голову. Вышедшая на балкон Зинаида Павловна Тарханова, утерев платком глаза, подошла к нему поближе и, грустно улыбнувшись, тихо спросила:
– Руслан Владимирович, вы действительно хотели свататься к Наташеньке?
– Чего уж теперь, ваше сиятельство, – вздохнул Руслан в ответ. – Не судьба.
– Вы простите меня, княжич. Это ведь я не хотела, чтобы вы с Наташенькой встречались, – неожиданно призналась княгиня. – А она мне наперекор все делала. К отцу ради вас несколько раз ходила. Не подумала, старая дура, что живем, словно в аду огненном. То и дело стрельба да разбойники на улицах.
– Бог простит, Зинаида Павловна, – едва заметно улыбнулся Руслан. – Я уже Петру Ивановичу говорил, теперь и вам скажу. При любой нужде только знать дайте. Чем смогу, тем и помогать стану.
– Спаси Христос, Руслан Владимирович, – кивнула княгиня, пряча набухающие слезы.
Вечером, когда хозяева особняка угомонились, а прислуга отправилась отдыхать,
Тихий стук в дверь заставил его очнуться и, соскользнув с подоконника, бесшумно подобраться к двери. Одним плавным движением распахнув створку, Шатун с удивлением рассмотрел в неверном свете свечи мрачную физиономию майора.
– Тоже не спишь, – понимающе кивнул Рязанов.
– Заходи, – вздохнул Руслан, отступая в сторону и пропуская приятеля.
– У тебя тут бокалы найдутся? – спросил граф, демонстрируя ему бутылку коньяка.
– Смеешься. У меня их и дома-то нет, – хмыкнул Руслан в ответ.
– Ну, значит, придется прямо из бутылки, – вздохнул Рязанов и, ловко выдернув пробку, протянул тару Руслану.
– Земля ей пухом, – тихо произнес Шатун и приложился к горлышку.
– Царствие небесное, – поддержал Рязанов и, лихо запрокинув голову, глотнул напитка.
– Что теперь делать станем? – помолчав, поинтересовался Руслан дальнейшими планами начальства.
– Я должен это дело до конца довести, – твердо ответил граф. – Это, брат, теперь дело чести.
– Что от меня требуется? – кивнув, прямо спросил Шатун.
– А ты все уже сделал, – зло усмехнулся Рязанов. – Казаки твои всю эту сволочь отловили и ко мне в кабинет привезли, даже карету арестантскую не пользуя. Через седла перекидывали и привозили. Лихо ты их выучил. Ни Бога, ни черта не боятся. Так что теперь за мной дело. К слову сказать, даже Татищев был весьма удивлен выучкой твоих подчиненных.
– Это еще не выучка, – отмахнулся Руслан.
– Ну да. По сравнению с тобой самим, верно. В полной темноте десяток стрелков положить, и ни царапины не получить, это и вправду уметь надо, – вспомнил он их ночной бой.
– Ты говорил, там не все так просто, – напомнил Руслан. – Может, расскажешь?
– Не о чем пока толком рассказывать. Наткнулся я случайно на письмецо одно, а там синим по белому сказано, что некоего поручика надо любой ценой заставить какие-то чертежи отдать. И сделать это должен не кто иной, как статский советник Политковский. Понимаешь, о ком речь?
– Зачем тогда было на их карету нападать? Я ж не прятался. А с бала мы с тобой даже без охраны ехали, – развел Шатун руками.
– Вот тут и заключается самое удивительное, – вздохнул Рязанов. – Они и вправду кареты перепутали. Наняли варнаков местных, а те толком нас в лицо-то не знают. Одного из них за нами приглядывать поставили, а тот герб княжеский увидел и сообщать побежал, даже не посмотрев, кто в ту карету сел. Да еще женщины… – Рязанов качнул головой и, махнув рукой, продолжил: – Им, видишь ли, посплетничать захотелось. Вот они и приказали кучеру лошадей особо не гнать. Тот и повел их шагом. А те варнаки карету увидели и давай палить. Только стрелять-то толком не умели. Кучера сразу убило. Лошадь одну ранило. Ну, и Наташу, – еле слышно закончил он и снова приложился к бутылке.