Шатун. Лесной гамбит

Трофимов Ерофей

В дверь шагнул полицейский урядник и, оглядевшись, спросил, расправляя пышные усы:

– А дозвольте спросить, господа казаки, кто из вас того человека ударил? – поинтересовался он, ткнув пальцем себе за плечо.

– Я, – развернулся к нему Руслан всем телом.

– Гм, – подтянулся урядник, моментально узнав могучую фигуру. – Осмелюсь доложить, урядник Меднов, ваше благородие. Дозвольте узнать, за что вы его так?

– С ножом на меня кинуться посмел, – коротко пояснил Шатун, кивая на лежащий на полу нож.

– Всегда знал, что

Штырь глуп, но чтоб так… – удивленно качнул урядник головой. – Могу я из покойницкой телегу вызвать? Непорядок, когда убитый у базара валяется.

– Конечно. Вызывайте, голубчик, – благосклонно кивнул Руслан и, достав из кармана полтину, протянул ее полицейскому. – Не сочтите за обиду, примите за беспокойство.

– Благодарствую, ваше благородие, – поклонился урядник, ловко убирая полтину в карман.

Выйдя из лавки, он тут же развил бурную деятельность. Отогнав от трупа зевак, он отправил дворника в больницу за телегой и, с грозным видом встав над телом, принялся покрикивать на особо любопытных. Руслан вернулся к делам насущным, начав выяснять у Саньки, какие у нее имеются вопросы или проблемы. Звякнувший колокольчик заставил его оглянуться. Влетевший в лавку Петька, осторожно придерживая руками свои лохмотья, подошел к прилавку и, покосившись на Руслана, негромко сообщил:

– Санька, старшие велели передать, что работать ты можешь спокойно. Никто тебя принуждать не станет. А тебе, Лютый, велели сказать, что они прощенья просют. Не знали, что ты Саньку под свою руку взял.

– Ты им про Штыря рассказал? – иронично уточнил Шатун.

– Угу, – шмыгнул носом мальчишка. – Он как из лавки вылетел, так я сразу и понял. Не жилец. Так старшим и передал.

– Молодец. Правильно все сделал, – одобрительно кивнул Руслан. – Санечка, дай ему калач какой или пряников, – попросил он девушку.

– Вера! – оглянувшись, позвала девушка.

Из задней комнаты выглянула девушка лет семнадцати, в которой Шатун сразу узнал сестру контрабандиста Никандра.

– Покорми Петрушу, – улыбнулась ей Санька, жестом указывая мальчишке на заднюю комнату.

– Ты бы не пускала его туда в таком виде, – с сомнением проворчал Руслан, глядя мальчишке вслед. – Грязный он больно. Понимаю, что на паперти чистому не подадут, но и на кухне ему делать нечего. Там же тесто и все такое.

– Не будет его на кухне. В кладовке поест, – улыбнулась Санька в ответ. – Нам бы еще в помощь кого. Парня покрепче, – решившись, добавила она. – А то возчики товар привозят, а грузить отказывают.

Говорят, сами управляйтесь или платите. А берут-то немало. Вот мы с Верой и корячимся с теми мешками.

– А есть кого нанять? – задумался Руслан.

– Есть. Сенька-горбун, – помолчав, решилась Санька. – Сам он горбат да хром, потому и не берут его совсем. Вот и перебивается, где чего поднести да переставить надо. А сил у него на пятерых.

– Глянуть-то на него хоть можно? – удивленно поинтересовался Шатун.

– Пойдем. Он сейчас на заднем дворе дрова

колет, – вдруг засуетилась Санька.

– Давно его знаешь? – глядя ей в глаза, тихо спросил Руслан. – Только не ври мне.

– Давно, – поджав губы, кивнула девушка.

– Тоже на воров работал? – не унимался Шатун.

– Нет. Он прежде в доме нашем бывал. Сестра его горничной у родителей моих служила. А он так, подай – принеси. Говорю же, из-за горба никто на службу не берет. А он человек добрый. Вот и подумала… – Санька запнулась, с тревогой глядя на Руслана.

– Ну, давай я хоть гляну на него, – хмыкнул Шатун, обходя прилавок.

Пройдя в темный коридор, Шатун миновал кухню, пару кладовок и, оказавшись перед задней дверью, привычно толкнул ее ладонью. Тяжелая, собранная из толстых плах дверь беззвучно распахнулась, и Руслан оказался на заднем крыльце. С интересом оглядев небольшой чистый дворик, он приметил открытый сарайчик, у дверей которого стояла широкая колода, в которую был воткнут кованый колун. Из сарая хромая вышел косматый мужик и, увидев гостей, замер с поленьями в руках, с тревогой поглядывая на девушку.

– Ну, здравствуй, человек божий, – поздоровался Руслан, разглядывая горбуна, а про себя добавляя: «Так вот ты какой, Квазимодо».

Но к его удивлению, в отличие от французского, местный горбун обладал речью внятной, сознанием твердым и даже был вполне способен отличить офицера от простого казака.

– И вам здоровья, ваше благородие, – справившись со смущением, ответил мужик, аккуратно сложив поленья под стену сарая.

– Звать-то тебя как?

– Родители Фролом нарекли.

– Добре. Знаешь меня, Фрол?

– Как не знать, – огладив бороду, кивнул горбун. – Благодетель Санькин. Она мне про тебя все уши прожужжала. Ты прости, ваше благородие, ежели что не так. Не со зла, а по незнанию.

– Не пойму я, Фрол, с чего ты вдруг виниться взялся, – удивился Руслан. – Я ведь только глянуть на тебя пришел. Санечка сказала, что человека в услужение наняла, вот и решил я посмотреть, что за человек такой. А ты сразу виниться. Ты, выходит, давно ее знаешь?

– Точно так, – снова поклонился Фрол. – Сестра моя в дому их в услужении была. А я иной раз захаживал. Коней присмотреть, дров наколоть или еще как услужить да копеечку заработать. Воровать не умею, а честно служить не берут, потому как горбат. А силушки мне не занимать. Да только боятся меня люди, – грустно вздохнул он.

– Глупость это, – отмахнулся Руслан. – Ежели готов честно служить да за девчонками присматривать, чтобы шельма какая не обидела вдруг, то и служи себе на здоровье. Жалованье ты ему какое положила?

– Так нет жалованья. Кормлю, да меди какой иной раз подкину, вот и все жалованье, – суетливо пояснила Санька.

– Не дело это, Санечка, – качнул Руслан головой. – Раз уж решила человека на работу нанять, то и плати ему соответственно. Положи ему два рубля в месяц с едой, и пусть работает спокойно.