Шатун
Шрифт:
– Мне жалко тебя, Вацура, - произнесла она.
– Ради случайной знакомой ты начал копать мне яму: полез под пули, угнал машину, устроил какой-то дурацкий допрос на почте. Столько усилий, столько суеты. И все только для того, чтобы обрести власть надо мной и покорить сердце своей юной подруги… Все даром, милый мой. Куда проще было бы, если бы ты подошел ко мне и сказал: «Ириша, мы с тобой почти родные люди, мы знаем друг друга уже двадцать пять лет. И мне так хочется узнать всю правду!»
Она замолчала, посмотрела на торчащие из машины ноги.
– И я бы тебе сказала: да, никакого ограбления «Титаника» не было,
– Ирина повысила голос, насупила брови и втянула голову в плечи, изображая Земцова.
– Великий сыщик! Все приехали сюда, чтобы попить водки на халяву, а он - чтобы взять меня за жабры. Он меня смертельно испугал…
Ирина рассмеялась, запрокинул голову. Все увидели ее великолепные фарфоровые зубы.
– Но Сережа не рассчитал свои силы. Он думал, что меня можно обидеть безнаказанно, - продолжала Ирина.
– Я, конечно, могла приказать своим людям, чтобы они утопили его в туалете, но мне было интереснее купить с потрохами Андрюшу Вешнего. Вы не поверите, какое это удовольствие - покупать человека! Особое удовольствие - покупать за копейки, за пустые слова, за обещание. Знаете, милые мои, за пятнадцать лет ничего не изменилось. В школе Вешнего можно было купить за жвачку, а теперь - за должность в моей фирме. Я ему сказала: «Это только дураки работают, вкалывают с утра до вечера, гнут спину, а настоящий бизнесмен сидит в белой рубашечке за черненьким столиком, ходит на презентации, трахает секретарш и крутит рулетку в казино. А деньги сами сыплются сверху из дырявых карманов глупых вкладчиков». И этот дебил мне поверил! Он так захотел этой сладкой жизни, что согласился убить Земцова.
По верхушкам елей прошелся ветер. Пластиковый стаканчик покатился по рыхлому фирну. Вешний качнул ногами.
– Что вы все притихли?
– спросила Ирина, оглядев присутствующих.
– Ушам своим поверить не можете? Наверное, ликуете в душе? Думаете, вот наконец Гончарова попалась, теперь ее посадят с конфискацией, и не будет у нее ни дома, ни дачи, на машины… Ошибаетесь! Никто и никогда не докажет, что мои слова - правда. Вешний не сможет доказать, что это я попросила его убить Земцова. Вацура не сможет доказать, что его подружку держали взаперти по моему приказу. Даже хитрожопый Анатоль никогда не докажет, что у него вымогал деньги вовсе не Курга, а мой водитель Леша и, естественно, по моему приказу.
– Что?
– не расслышал Анатоль.
Люда тоже вскинула голову и впервые за минувшие сутки посмотрела на Ирину осмысленным взглядом.
– Да-да, милая, - сказала Ирина, повернувшись к Вере.
– Твой братец здесь вовсе ни при чем. Но никто это не сможет доказать.
Она склонилась перед открытой дверью машины, достала из бара «Мартель», плеснула в бокал и, глядя, как в нем заиграли лучи солнца, подытожила:
– И что же мы в конце концов имеем? Вешнего будут судить за убийство, совершенное из корыстных побуждений - ведь он вытащил из кармана трупа конверт с деньгами. Ему светит пожизненное заключение. Люда пойдет по этой же статье, правда, без отягчающего довеска, и, полагаю, шесть лет ей обеспечено. Вацура со всем своим оптимизмом правдоискателя попадает как минимум под две статьи за убийство моего сотрудника и угон автомобиля.
Она повернулась к Белкину.
– Ой, нашего трезвенника чуть не забыла!
– сказала она, глядя на улыбающееся лицо Федора.
– Если не ошибаюсь, то ты, мой милый, давал подписку о невыезде? Ведь тебе шьют дело о пьяной драке, я права?.. Ну, это мелочи, даже если учесть, что за нарушение подписки тебя сразу же упрячут за решетку… Вот такой расклад с точки зрения дипломированного юриста.
Она произнесла свою обвинительную речь без единой запинки, и это впечатляло. Какой бы довод против Ирины ни прозвучал сейчас - он был бы равносилен последнему слову, которое дают обвиняемому. Потому, наверное, все молчали. Только Белкин, который отделался легче всех, морщился и крутил головой.
– Раз так, - сказал он, зажав нос пальцами, - раз так, то я больше не намерен терпеть эту вонь.
Нетрудно было понять, что он имел в виду. Порывы ветра, идущие со стороны распахнутых ворот, приносили тяжелый трупный запах. Уже несколько суток тело Земцова лежало на снегу, нагреваясь на солнце и замерзая на ночном холоде.
Ирина в ответ на его слова лишь плечами пожала. Никто не ожидал, что Белкин вдруг решительно повернется и быстрыми шагами направится к трупу, накрытому накидкой.
– Что он хочет делать?
– воскликнул Анатоль.
– Идиот, - брезгливо морщась, произнесла Ирина.
– Свинья везде грязь найдет.
Вешний вдруг замычал, задергался всем телом так, что его ноги застучали о порожек машины. Наверное, он тоже хотел посмотреть, что Белкин намерен сделать с мертвецом.
Все замерли, глядя на Белкина. Тот, по-прежнему зажимая нос, приблизился к трупу, взялся за край накидки и сильным рывком сорвал ее.
Ирина, Анатоль и Люда одновременно издали возглас ужаса. Труп лежал на спине, раскинув ноги и руки в стороны, а из воротника кожаной куртки торчала омерзительная баранья голова.
Глава 80
Кирилл подошел к Белкину, который все еще держал накидку в руках, склонился, посмотрел на тело и ударил по нему ногой. Нижняя часть легко отвалилась, только ботинки остались лежать на месте, и все увидели, что это всего лишь джинсы, туго набитые соломой. Белкин, повторяя движение Кирилла, пнул ногой по куртке, и из нее тоже вывалилась солома. Только баранья голова оказалась настоящей. Она завалилась набок, и гнутые рога воткнулись в рыхлый снег.
– Что это значит?
– спросил Кирилл.
– Хрен его знает, - безразличным голосом ответил Белкин и посмотрел по сторонам, словно искал кого-нибудь, кто бы подсказал ему правильный ответ.
Подошли Ирина и Анатоль. С брезгливостью и настороженностью глядя на разбросанные среди пучков соломы джинсы, куртку и ботинки Земцова, Ирина произнесла:
– Нехорошая шутка… Хотела бы я знать, куда подевался труп.
– Может, его медведь… того… - предположил Анатоль.
Ирину даже передернуло от таких слов.