Шатун
Шрифт:
– Золото я тебе выделю, – сказала Всемила, – а Шатуна не бойся и, коли встретишь, не трогай. Бродит он по радимичской земле с ведома славянских богов.
Всемила пристально смотрела на боготура, словно пыталась постичь все его мысли. И не глаза у кудесницы, а колодцы бездонные, в которых можно утонуть без труда. Нельзя сказать, что эти глаза злы, но видно, что повелевать привыкли. В эту минуту Торуса поверил слухам, которые ходили меж дворов о Макошиной кудеснице. Сидевшая перед ним женщина не уступит мужчине твердостью сердца и ослушников своей воли покарает и без помощи богини.
Макошь облагодетельствовала боготура
– Сбежал отрок, – прошипел в спину Торусе Клыч. – Мне об этом девка рассказала. Летицей ее зовут. В старух, говорят, переоделись и сбежали, прячась за коровьими спинами. Известное дело, бабы, что с них взять.
Клыч захохотал, Влах подхватил его смех, Торуса тоже не удержался от ухмылки в густые усы. Ловок отрок, ничего не скажешь. Впрочем, простофили в роду князя Яромыра не водились. Одно было непонятно боготуру – зачем отроку понадобилось бежать из Макошина городца? Что-то неладное было с этим отроком. Торуса сердцем чуял, что затевается большое дело, в котором ему, похоже, придется поучаствовать.
– Наверное, с этим отроком Клыч и поцапался ночью в лесу, – предположил рассудительный Влах.
Клыч в ответ недовольно засопел носом. Обидно было мечнику, что не совладал он в драке с недорослем. Клыч-мечник с норовом и попытается отомстить обидчику. Торуса счел нужным его остеречь:
– Если встретите отрока, то не трогайте его. Ближний родович он боярина Драгутина, оттого и прыткий такой.
Клыч сопеть перестал, видимо тоже сообразил, что ходит этот отрок по радимичским лесам в компании с Шатуном неспроста, но вопросов от него не последовало. Простому мечнику тайны Велесовых ближников знать ни к чему. А о боярине Драгутине Клыч, конечно, слышал. Да и кто в славянских землях не знает среднего сына князя Яромира. Говорили, что боярин Драгутин не только в сече удал, но и среди ведунов Даджбога один из первых. А еще говорили про сына Яромира, что кудесничать он умеет не хуже Солоха, первого ближника Солнечного бога. А тот Солох топчет землю уже более века, тогда как боярину Драгутину едва за сорок перевалило. Но и за этот срок боярин уже успел совершить немало и в землях своих, и в землях чужедальних, откуда всегда возвращался с богатой добычей.
В свой городец Торуса поспел как раз к ужину. У Лепка отвисла челюсть при виде Макошиных даров Велесову боготуру. Хватило у хитрована ума понять, что такие подарки даром не делаются.
– О дарах никому ни слова. А смердов побольше мани в наши края. Коли изгои проситься будут на землю, то пускай и изгоев. Серебром не сори, но помощь новосельцам окажи.
Лепок в ответ на наставления боготура только кивал головой. Себя он не обидит, в этом Торуса не сомневался, но безобразно хапать не будет. Лепок человек осторожный и знает меру во всем. Бывший Листянин, а ныне Торусов городец все более обретал жилой вид. Торуса неспешно обошел выстланный тесом двор, наведался в хозяйственные пристройки, осмотрел прикупленных
– Холопок, что ли, купил? – обернулся Торуса к тивуну.
– Зачем же я буду серебро тратить? – удивился Лепок. – Ныне сирот много ходит меж дворов. Вот их и подобрал. Жито во многих семьях на исходе, а до следующего урожая еще дожить надо.
Торуса спорить с Лепком не стал. Тивун прав: рабочие руки городцу нужны. И сейчас пятнадцать мечников прокормить непросто, а боготур думал уже о куда большей дружине. По силе в наших землях человека встречают, по силе и провожают.
– Коней надо прикупить, десятка два.
– Не многовато ли будет? – почесал затылок Лепок. – Кони ныне недешевы.
– В самый раз. Земля уже просохла, со дня на день купцы пригонят лошадей из степи. Отправляйся в Берестень и потолкайся на торгу. Может, из мечников кого присмотришь, мне люди нужны.
За стол боготур восходил первым, как и положено обычаем, следом уселись на облюбованные места дружинники. Почти всех Торуса знал с детства, и возрастом они от боготура недалеко ушли. Разве что Ревун вдвое других постарше. На Ревуна Торуса полагался как на самого себя, а потому и за стол сажал одесную, и уважение оказывал как равному. Ошуюю сидел Клыч, по крови он был Торусе ближе всех, да и удали ему не занимать
– Двух шалопуг вчера едва не поймали, – сказал Ревун. – Вынюхивали что-то возле городца. Мы их пугнули, так они ушли через реку вплавь.
– А как они выглядели?
– Один в годах уже, с сильной проседью, а другой безусый отрок.
Торуса переглянулся с Клычем и покачал головой. Скорее всего, это были сбежавшие от Макошиных ведуний Драгутинов родович и его спутник.
– Коли не пропадут, то к боготуру Рогволду пристанут, – сказал сидевший на дальнем конце стола Ступень. – Он на той стороне реки собирает ушкуйников. [18] Опять начнет щипать хабибу.
18
Ушкуйник – речной разбойник.
– С боготуром Рогволдом мне надо бы повидаться, – вздохнул озабоченный Торуса, – А ваша задача городец стеречь. Смотрите, чтобы смердов-новосельцев никто не обижал. Пусть все знают, что под рукой боготура Торусы жизнь безопасная и сытная.
К Рогволду, однако, Торусе удалось выбраться не сразу. Закружили заботы. Городец требовал неусыпного надзора. Лепок тем временем успел наведаться в Берестень и вернуться назад не с пустыми руками. Торуса на коней любовался и языком прицокивал. Хороши были кони, ничего не скажешь, но и содрали за них купцы тоже прилично. Лепок разводил руками и вздыхал, но по лицу было видно, что сделкой он доволен.
– Ган Митус приехал в город с двумя сотнями хазар, – сказал Лепок, понизив голос, – и купец с ним из хабибу – Ицхак Жучин. На торгу о хабибу говорят – из молодых, да ранний. А ган Горазд твердо взял власть в городе в свои руки, и Будимирова дружина держит его сторону.
Из Берестеня тивун привел с собой не только лошадей, но и рослого мечника. Торуса на мечника искоса поглядывал, прицениваясь к стати, броне и оружию. По всему выходило – гожий мечник. Боготуру показалось, что он видел его прежде.