Шатун
Шрифт:
Старуха была, похоже, подслеповата и глуховата, иначе она обязательно обнаружила бы присутствие постороннего. Узнал ее Садко без всякого труда, поскольку она изрядно намозолила ему глаза в Торусовом городце. Звали ее, кажется, Горелухой. Шла Горелуха на удивление споро, словно и не было за ее плечами многих прожитых лет. Садко не сомневался, что объявилась старуха в этих местах неспроста. Она то ли выслеживала отроков, то ли была с ними в сговоре. Следить за ней, впрочем, было куда проще, чем за братанами. Ее белый платок был очень хорошо виден среди зелени. К тому же старуха была не только глуховата, но и на удивление беспечна, ибо за все время преследования так ни разу и не обернулась. Единственное, о чем беспокоился Садко, так это о подступающей темноте. В ночном лесу он окажется совершенно беспомощным. К счастью, до темноты
Горелуха, к удивлению Садко, не слишком беспокоилась по поводу тропы, а шла иной раз прямо через заросли, уверенная, видимо, в своем знании леса, и звериные петли не были для нее единственной путеводной нитью. Садко не сразу заметил, что вновь оказался на тропе, которую не так давно опрометчиво покинул. Горелуха же и на этой тропе не задержалась, а свернула в заросли, чем поставила мечника перед нелегким выбором. Темнота потихоньку сгущалась, преследовать старуху становилось все труднее. Вывели его из раздумий Гудяй с Брехом, вынырнувшие внезапно из-за могучего дуба.
– Как в воду канули, – зло плюнул на тропу Брех.
– Заметили вас? – насторожился Садко.
– Не знаю. Мы старались держаться на расстоянии. Но они свернули с тропы.
– Тогда спешивайтесь и следуйте за мной, – сердито прошипел Садко.
Старуха вполне могла услышать топот конских копыт, но Садко надеялся на ее глухоту. И эта надежда оправдалась. Во всяком случае, мечнику показалось, что вдалеке мелькнул белый платок Горелухи. Самым умным было бы оставить коней, ибо шума от них было слишком много, а преследование продолжить пешим порядком. Но, к сожалению, мечники скверно ориентировались в лесу и вполне могли потерять и друг друга, и коней. Выход предложил все тот же Садко – он передал своего гнедого Гудяю и посоветовал товарищам двигаться в отдалении, не выпуская его. из виду, а сам ринулся за ускользающей старухой. Увлекшись погоней, он едва не вылетел на лесную поляну вслед за Горелухой, но вовремя остановился.
– Заставляешь себя ждать, старая, – сказал Осташ, не понижая голоса.
– Так ведь вы, соколики, верши, а я пешая, – отозвалась нараспев Горелуха.
– Никто за тобой не следил? – спросил Искар.
– Я ведь не по тропе шла, а через заросли. Если кто и следил, то уже давно в лесу заблудился.
– Ладно, показывай дорогу.
Брех с Гудяем тяжело дышали в самое ухо Садко. Обидно было бы упустить отроков в самый последний момент, после стольких мытарств. Поэтому и преследование продолжили в том же порядке: Садко впереди, Гудяй с Брехом чуть сзади. Расчет был на то, что конные отроки будут медленно двигаться вслед за пешей Горелухой. Поначалу так оно и было. Садко хоть и спотыкался в темноте, но от преследуемых не отставал. В каком-то смысле ему даже стало легче, поскольку двое всадников производили больше шума, чем старуха. Утвердившаяся на небе полновластной хозяйкой луна облегчала Садко задачу, хотя с ее появлением он ощутил холодок вдоль хребта. Все-таки есть в лунном свете что-то неестественное и колдовское. Садко почему-то расхотелось идти к Листяниным схронам. Он гнал от себя тревожные мысли, но они возвращались, мешая ему сосредоточиться на преследовании.
Видимо, Садко слишком далеко отпустил братанов, а возможно, Осташ посадил старуху на круп своего коня. Во всяком случае, стук копыт начал отдаляться, а потом и вовсе стих. Садко бросился было назад, к своему коню, но, увы, не нашел ни Гудяя, ни Бреха. Похоже, хазар с мечником зазевались и упустили из виду своего товарища. Окликнуть их Садко не решился, его насторожил шум, доносившийся из темноты. Конечно, это могли быть Гудяй с Брехом, но Садко показалось, что двое всадников не могут производить столько шума. Мечник осторожно двинулся вперед, стараясь держаться в тени развесистых крон.
Всадников было по меньшей мере четыре десятка, а вела их за собой женщина, в которой Садко даже в неверном свете луны опознал Раду. Не приходилось сомневаться, что Рада преследует ту же добычу, за которой гнались Садко с приятелями. Гудяя с Брехом эти люди либо убили, либо взяли в полон. Надо признать, что женщина подготовилась к преследованию лучше, чем Садко. Пару раз ей навстречу выныривали люди, указывавшие верную дорогу. Всадники двигались осторожно и неспешно, но не приходилось сомневаться, что свою
– Кажется, нас преследуют, – негромко окликнул Осташ братана.
– Не преследуют, а выслеживают, – бросил через плечо Искар. – Я даже догадываюсь, кто именно.
Заботило Искара сейчас совсем другое: Ляна так и продолжала висеть на его руках беспомощной куклой. Без зеленоглазой ведуньи проникнуть в Листянины схроны вряд ли удастся, и предпринятая ими затея потерпит крах. Искар догадывался, что вокруг него завязалась игра, все нити которой находились в руках человека, которого он невзлюбил с первого взгляда. Но догадываться – это одно, а поломать чужую игру – совсем другое. Искар даже в эту минуту не был уверен, что действует вопреки расчетам Драгутина, про которого не мог сказать точно – человек он или Шатун, боярин или оборотень. В одном только отрок был твердо уверен – для Драгутина жизнь Искара так же не важна, как и жизни мечников и хазар, погибших под стенами Берестеня и Торусова городца.
– Чужаки отнимут у вас золото, – сказала Горелуха. – Если хотите, я выведу вас отсюда сквозь их заставы.
– Мы не за золотом сюда пришли, – холодно отозвался Искар.
– Леший с ним, с этим золотом, – поддержал братана Осташ. – Душу Милицы нам надо освободить, старая, а там будь что будет.
Кажется, Горелухе ответ отроков понравился, во всяком случае, она более не пыталась их предостерегать.
– Здесь, – прошипела Горелуха, указывая на едва заметный холмик посреди поляны. – Отсюда начинается вход в Листянины схроны.
Искар не почувствовал ровным счетом ничего, хотя надеялся, что при виде схронов его осенит нечто, что поможет разрушить наложенное Листяной заклятие.
– А я-то думал… – разочарованно протянул Осташ, обходя вокруг холмика. – Тут и входа никакого нет. Ты куда нас привела, старая?
Садко, хоронясь от неизвестных, неожиданно для себя оказался на краю обширной поляны, в центре которой стояли спешенные шатуненок и Осташ, а чуть поодаль от них белел платок Горелухи. Назад мечнику хода не было, ибо вооруженные до зубов люди уже охватывали поляну полукольцом у него за спиной. Оставалось одно: лезть на дерево и прятаться в его развесистой кроне. Стараясь не шуметь, Садко взобрался на дуб и удобно устроился между двух толстых веток. Днем его обнаружили бы без труда, но при лунном свете он чувствовал себя в ненадежном убежище все-таки поспокойнее, чем на земле.
Странно, что столь осторожные отроки, как шатуненок и Осташ, до сих пор не заметили преследователей. Видимо, были просто увлечены поисками схронов. Что же касается Садко, то ему казалось, что лес прямо-таки заполнен людьми. Не исключено, правда, что многое ему чудилось просто от страха. Во всяком случае, ему показалось, что не только Рада со своими ратниками преследует отроков, но и саму женку выслеживают какие-то люди. Хотя очень может быть, что это вовсе не люди, а восставшие из небытия тени Листяниных мечников, которым дорога в страну Вырай была закрыта навсегда, ибо служение колдунам богами не прощалось. Садко считал, что люди не могут скользить так неслышно, не потревожив ни травинки, ни ветки. Ему вдруг почудилось, что там, вдали плывет окутанный лунным светом как плащом огромный всадник, который не мог быть не кем иным, как призраком Листяны Колдуна, которого нечистые выпустили из Страны Забвения, чтобы он покарал тех, кто пытается проникнуть в чужие схроны.