Шайтан Иван 2
Шрифт:
— Благодарю, рад, что вам понравилось.
Все наелись и теперь захотелось поговорить за жизнь. Вопросы посыпались обо всем. Только Соловьев и Дорожный, как сытые коты, сидели зажмурившись, переваривая съеденную пищу. Андрей с Трофимом, пили чай, поглощая лепешки с медом.
— Куда только лезет, проглоты, — добродушно посмеивался я, про себя.
— Скажи сотник, а от куда берешь ружья с пистолями? — спросил донец.
Коротко пояснил что, от куда и почём.
— Хороши, нет слов. На стрельбище твой пластун сделал семь выстрелов в минуту, против 4, казака из атаманской
— К сожалению, нет в наличии. Заказал зятю, а когда будет не известно.
— Может свой продашь? — с надеждой попросил он.
Даже не стал отвечать на вопрос. Хорошее оружие для нас, это вопрос жизни и смерти.
— Извиняй сотник, глупость сказал. Страсть как хочется такого пистоля. — Подосадовал полковник.
Есаул из донцов, молчавший до этого, решил высказаться.
— А хорошо устроился сотник. Дом, хороший повар. Казачки говорят наложница красавица, — неприятно улыбнулся он. Чернявый, с хищным лицом, похожий на цыгана, явно турки в роду были. — Может, позволишь попробовать наложницу гостю. — Сказал он глядя на меня каким-то злым взглядом.
Все разговоры за столом стихли. Не знаю причину, но есаул явно нарывался. Заметил, что ел он мало. Как будто хотел быть готовым к поединку. Полковник с удивлением посмотрел на своего есаула.
— Господин есаул, вы переходите все дозволенные рамки приличия. — сказал сухо Атаман.
— Уймись, Максюта, чего взбеленился, — попытался полковник урезонить есаула. Тут уж стало накрывать меня.
— Могу предложить черенок в задницу, говорят ощущения не передаваемые.
Мое предложение было неожиданным и когда до присутствующих стал доходить его смысл, кто-то не выдержал и засмеялся не в силах удержаться.
— Ах ты сучонок, ты кого позорить вздумал, щеня. — Максюта пошел красными пятнами.
— Прекратить, я приказываю, — забеспокоился Атаман.
— Ну, что вы, Николай Леонидович, — спокойно сказал подполковник Соловьев — так, молодецкая забава. Есаул, слабо с сотником в круг, на кулачках?
— Глаза не выдавливать, по яйцам не бить, — влез есаул Дорожный.
Максюта молча встал и пошел к выходу. Я последовал за ним. Дерьмо кипело и требовало выхода. Все потянулись следом.
— Постарайтесь держать себя в руках, Петр Алексеевич, знаю, можете убить голыми руками, потому и прошу вас. — тихо попросил меня Соловьев.
Когда мы вышли на плац, морозный воздух немного остудил меня. Я был в немом удивлении. Чуть ли не все обитатели базы собрались на плацу и образовали круг в пятнадцать метров в диаметре.
Судя по движениям Максуты он был матерым поединьщиком. Полковник донцов, что-то шепнул Дорожному.
— За сапожники мне, — протянул руку Василий Иванович. Мы отдали, каждый свой.
— Начали. — Объявил он и вышел из круга.
Я оказался прав. Рывок Максюты ко мне был стремительным. Он нанес удар в горло. Уклоняться не стал. Поставил жесткий блок левой и нанес прямой правой в солнышко, дозировано, дыхание у него сперло. Быстро, воспользовавшись заминкой, переместился за спину и подбив под колено повалил его на себя, взяв в локтевой захват, за шею.
— Окажи помощь болезному.
Атаман и полковник с ужасом смотрели на лежащего Максюту.
— Сотник, ты, что задушил его, — не выдержал полковник.
— Надо бы. Нет, через минут десять очухается. — накинул я бурку, принесенную Асланом.
— Молодца, Петр Алексеевич, потом поделюсь. — отошел довольный Дорожный.
Максюта, усилиями Саввы, стал шевелиться и приходить в себя. Вижу, как полковник облегченно вздохнул и что-то отдал Дорожному. Вот жулик, забился на спор с полковником.
— Полковник забирайте есаула и возвращайтесь в Семеновку. Ждите меня там. — сказал раздраженно Атаман.
Полковник подошел ко мне.
— Не серчай сотник, видать винцо ударило в голову Максюте, вот и взбеленился. А ты молодца и сотня твоя на загляденье. Может к нам перейдешь, найдем тебе красивую казачку, дом поставим.
— Нет, господин полковник, у вас в войске форма не красивая.
Полковник засмеялся и сел на подведенного коня. Есаул уже пришел в себя и сидел на лошади, стараясь не смотреть в мою сторону.
— Ну бывай сотник, не держи обиду. — сказал полковник и пришпорил коня.
Глава 5
Страсти, по прошедшему событию, улеглись и плац опустел. В дом вернулись Атаман, Соловьёв, Дорожный и я. Между делом озадачил Егора Лукича подготовкой мест для гостей, на случай если они останутся ночевать. Он молча кивнул. Аслан с помощниками успели всё прибрать, оставив только столик с чаем. Расселись и стали чаёвничать.
— Прошу прощения, Николай Леонидович, нескладно всё получилось, — с досадой проговорил я.
— Не извиняйтесь, Пётр Алексеевич. Сам не ожидал такого хамства со стороны есаула. Полковник Суслов со своими прибыл на усиление. Взял с собой познакомить с нашими казаками, а вот как всё вышло.
— Хотели преподнести вам подарок от сотни.
— А, что, теперь решили не дарить, — засмеялся Атаман, мы дружно поддержали его. Обстановка разрядилась.
— Аслан, позови старшину.
Егор Лукич появился мигом, как будто за дверью стоял.
— Я, господин сотник.
— Давай, старшина, дари подарок.
Он расплылся в улыбке.
— Эт мы зараз, со всем удовольствием. — вышел и вернулся со свёртком.
— Ваше превосходительство, примите от сотни скромный подарок, со всем нашим почтением. — развернул свёрток.
Атаман встал и принял из рук старшины саблю и кинжал. Внимательно осмотрел, было видно, что он доволен.
— Благодарю, старшина. Сотник, выразите мою благодарность всей сотне. Хорунжий, — позвал он адъютанта. Он вышел из комнаты Аслана.
— Пиши приказ, за усердие и прилежание, выказанное при несении службы, объявить благодарность всему составу отдельной пластунской сотни, с занесением оную в формуляры. Надеюсь, господа вы не подумали, что это за подарок. — все опять рассмеялись.