Шайтан Иван

Тен Эдуард

— не хотел обидеть вас, просто я никогда не видел, чтобы вы строили военные мундиры, и если это возможно, то я с радостью сделаю заказ и еще попрошу вас помочь мне с приобретением пары рубашек, фуражки, фурнитуры и эполет с погонами, со звездами прапорщика.

Быстро просчитав мой заказ, Абрам сразу сменил гнев на милость

— Изя, что ты стоишь и слушаешь своими ушами, господин Иванов делает заказ, помоги мне снять мерки

— Насчет всего остального не извольте беспокоиться, все сделают в лучшем виде, а как же сапоги и туфли, это непорядок, Изя, быстро пригласи дядю Моисея, для него есть работа. Это лучший сапожник, которого я знаю, останетесь довольны, —.

Пошла полная разводка клиента, главное, чтобы результат был хороший. Условились на примерку через 3 дня, через

неделю весь комплект будет готов вплоть до нижнего белья, мне останется только переодеться. Меня все устраивало, я оставил задаток и вышел из мастерской. Настроение было прекрасное, давно забытые волнения, приятная суета и нетерпеливое ожидание облачится в новую офицерскую форму или мундир, как сейчас говорят. Чтобы унять свое нетерпение я решил вернуться домой и закончить работу над двумя куклами близняшками. Одна брюнетка, другая блондинка. Куклы были выполнены немного в большем размере и осталось вторую доделать и предложить Бломбергу. У меня сложились с ним просто замечательные отношения после того, как через 2 недели я привез ему новую куклу, он, убедившись в моем добросовестном выполнении договора, стал подчеркнуто доброжелателен ко мне, всякий раз напоминая, что он готов выкупить все куклы, которые я смогу достать, и я доставал, что в итоге увеличило мой счет до 3,5 тысяч. Дома меня встретил Сашка, наш воспитанник. Год назад, я, понимая, что скоро уеду решил взять в дом Сашку, 14 летнего круглого сироту, заприметив смышленого подростка в нашем институте. У него закончился срок обучения, и он с тоской ожидал своего определения в подмастерья к столяру, пожелавшего взять его к себе в работники, ну еще бы, дармовая рабасила. Когда он поделился со мной своими перспективами будущей жизни, я предложил ему пожить у нас. И не ошибся в парне, он оказался просто сокровищем. Пожив немного с нами и почувствовав, что такое простое семейное тепло как-то вечером он бухнулся на колени, стал благодарить нас и умолять, чтобы мы разрешили ему остаться с нами, это я вкратце. Море слез, эмоций, ну какое материнское сердце выдержит, даже Варвара, с неудовольствием принявшая парня, разревелась. Кончилось это тем, что мама оформила опекунство и Саня стал членом нашей семьи. Он лез из кожи, чтобы убедить нас в своей полезности и в том, что он помнит добро и со сторицей отплатит. У парня оказался торговый талант, купеческая жилка, он помогал маме в торговой лавке. Моментально вник во все торговые дела и к концу месяца тихонько поведал мне все серые схемы махинаций работницы, которая занималась непосредственно торговлей в лавке. Она была какой-то дальней родней матери и пользовалась полным её доверием. Саня не стал говорить маме, опасаясь того, что его обвинят в стремлении подсидеть работницу. Я же человек простой и непосредственный вместе с Саней провел быструю ревизию и обнаружил много чего интересного и без обиняков попросил её уволиться по собственному желанию или все узнают о её нечистоплотности в делах. Мама, конечно, расстроилась, что потеряла такую хорошую работницу, но я её успокоил и перевел все стрелки на Саню: ты заварил, ты и ответ держи. В конце следующего месяца прибыль увеличилась на 25%, получается это то, что воровали, — Саня, счастливый похвалой мамы за хорошо, проделанную работу, изрек за ужином — ежели немного вложиться, то и вполовину можно доход увеличить, и еще некоторые поставщики уж больно много дерут, можно найти и дешевле и качеством лучше.— После ужина я сгреб парня к себе и предложил ему озвучить свои предложения об улучшении работы торговой лавки. Он сумбурно и бессистемно вывалил на меня кучу информации и в конце закончил.

— Петя, я нутром чую, вот тебе крест — и он перекрестился

Скептически посмотрев на парня, я достал тетрадь, карандаш и вручил ему.

— Подробно по порядку изложишь свои предложения. Укажи, какую сумму денег тебе нужно, распиши, что в итоге и какую прибыль можно ожидать ---.

Саня кивнул и ушел в свою комнатенку. Через три дня я с трудом разбирал его каракули, Саня активно пояснял, жестикулировал, делал круглые глаза. Пришлось тормозить его энтузиазм.

— Говоришь 30 рублей, и мы заживем еще лучше, ну что ж проверим. Смотри, Саня, 30 рублей деньги серьезные, будь аккуратен,

маме скажешь я дал, посмотрим, что получится.

Результат был очень даже замечательный. Так, я подготовил себе смену, после серьезного разговора с Сане о том, что в скором времени я могу уехать надолго и вся ответственность за маму будет на нем, он посмотрел мне в глаза и сказал.

— Жизнь положу, но ничего плохого не допущу, верь мне, Петя —

После мы больше не говорили на эту тему. Мама, видя, как повзрослел её Петенька, перенесла все свое внимание и заботу на Саню, а тот, не знавший, что такое материнская любовь, ответил так бурно, что мама даже помолодела, понимая, что кто-то по-прежнему нуждается в ней и платит ответной любовью. Теперь можно спокойно отбывать на службу.

Настал тот долгожданный день. С утра я сходил к цирюльнику, коротко постригся и побрился, оставив небольшие аккуратные усы, растительность на лице была уже не слабой, приходилось бриться. Придя в мастерскую Гольмана, я с затаенным волнением облачился в повседневный мундир, Абрам отдергивал его, постоянно убирая несуществующие пылинки, не позволяя посмотреться в зеркало. Наконец, убедившись, что все в порядке, он развернул меня. Что говорить, если я сам был поражен увиденным. На меня смотрел, стройный, подтянутый прапорщик, с очень красивым, можно сказать аристократическим лицом, правда было видно, что он молод, но это не недостаток, а преимущество. Мундир был пошит отлично и сидел как влитой.

— Красавец, да чего уж там скромничать, я просто великолепен — сладостная волна прокатилась по телу.

Абрам буквально светился удовольствием

— Надеюсь, вы довольны, господин прапорщик?

— Да вы просто волшебник Абрам Гершевич, право слово, я благодарен вам безмерно —

— Ну что вы, просто хороший мастер — и он покраснел от удовольствия

— Я и сам не ожидал, что так все замечательно получиться, вы сразу пойдете в мундире? —

— Да, отправьте вещи, пожалуйста, по адресу —

— Не извольте беспокоится, все будет в лучшем виде —

Я расплатился с мастером, добавив 5 рублей сверху, и вышел из мастерской. Мундир был действительно пошит хорошо, не чувствовалось никакого неудобства оттого, что он новый и не обмятый, умеют шить, нет слов. Я шел без холодного оружия, приветствуя офицеров, отвечая не приветствие нижних чинов, и никто не подумал бы, что я только одел мундир, настолько я был гармоничен и естественен в нем, даже щеголеват. Было немного жарковато, но это мелочи. Прибыв в канцелярию кадетского корпуса, я столкнулся с капитаном, генштабистом, он попросту не узнал меня, когда я поприветствовал его.

— Боже правый, вы ли это Иванов, что с людьми делает форма, да вы просто записной красавец.

Ну не смущайтесь так. Прямо глаз радуется, глядя на вас. Так, а это что за непорядок, не успели одеть форму и так грубо нарушаете её.

Я растерялся, не понимая, в чем мой прокол, капитан не выдержал и рассмеялся.

— Вы действительно не знаете, что вам присвоен чин подпоручика, по отдельному ходатайству экзаменационной комиссии как лучшему кандидату. Кстати, это штабс—капитан Рихтер настоял на этом.

Вот так оборот, это же просто замечательно, я подпоручик, нужно срочно добавить звездочку.

Быстро получив документы в пакете подписанным моей фамилией, расписался в получении и стремительно покинул корпус. В мастерской мне переделали эполеты, и я, кликнув извозчика, поехал домой. То, что случилось дома не описать словами, нет, они знали, что я сдаю экзамены и еще что-то, но это мои дела. Наш городовой, как раз стоявший у ворот нашего двора, не узнал меня и став во фрунт, четко отдал честь, я ответил на его приветствие.

— Здравствуй, Евграф Игнатьвич, ты что же не узнал меня? —

Он присмотрелся и, осознав, кто перед ним, застыл с открытым ртом.

— Да полно тебе, Евграф Игнатьевич —

Наконец, справившись со своей растерянностью, он севшим голосом произнес

— Виноват, ваше благородие, не признал сразу, да и как тут признаешь вас Петр Алексеевич, ей-богу не признал, вы уж не серчайте на меня —

— Ну вот, ваше благородие, Петр Алексеевич, что значит социальный статус — с удовольствием подумал я, не зря мои труды и старания.